Правила одиночества

Палатка подвернулась Караеву случайно: знакомый грузин предложил ему купить на паях магазинчик в проходном месте. Нодар был человеком осторожным, хотел разделить свой риск, тем более у него уже были две торговые точки, где на ура расходилось дефицитное по тем временам пиво. Если бы Караев в тот момент был трезв, он бы отказался, так как не очень хорошо знал ни Нодара, недавно вышедшего из очередной отсидки, ни того человека, который пришел с этим предложением. Себя Ираклий — так звали человека — предлагал в управляющие. Но дело происходило за столом, выпито было немало, поэтому Караева долго уговаривать не пришлось. Через два месяца убыточной торговли Нодар закатил истерику и стал требовать продажи магазина, желая вернуть свои деньги.

Ислам, не имевший привычки отступаться, выплатил его долю и стал единоличным собственником. Не так давно, во время ревизии, обнаружилась внушительная недостача. Караев потребовал у Ираклия объяснений, затем погашения долга. Ираклий бросился за помощью к Нодару, но, не найдя понимания, обратился к другому земляку, бывшему однокласснику по имени Важа, ныне вору в законе. Стрелка должна была состояться сегодня у метро «Бабушкинская», возле вещевого рынка. Караев приехал вместе с Нодаром, который безоговорочно принял сторону Ислама, видимо, в качестве компенсации за тогдашний малодушный выход из совладельцев магазина. Потом появился напыщенный, страшно важничающий Ираклий в сопровождении двух «быков». «Быки», как ни странно, были русские. Он издалека раскланялся с Нодаром, но подходить не стал. В последний момент, к ужасу Ираклия, Важа не приехал, прислал вместо себя доверенного человека.

Доверенный оказался беспристрастен и внимательно выслушал обе стороны. В разговоре выяснилась любопытная деталь: оказалось, что Ираклий представил себя Важа компаньоном Караева, который по неопытности, не корысти ради, нанес ущерб магазину. В то время как Ислам утверждал, что нанятый им управляющий проворовался и должен возместить ущерб. На вопрос арбитра, почему Ираклий ввел Важа в заблуждение, тот заявил, что это он нашел магазин и приложил усилия для его нормального функционирования, следовательно, считает себя совладельцем. На лицах окружающих при этих словах появились улыбки. «Вернешь человеку деньги, — сказал Ираклию арбитр, — и нам на глаза лучше не попадайся». После этого он кивнул Нодару, сел в поджидавшую его машину и уехал. Вслед за ним разъехались и «быки». Оплеванный Ираклий остался один. Он был похож на побитую собаку, с жалкой улыбкой заглядывал Нодару в глаза, пытаясь увидеть в них угрызения совести. Все же они были оба грузины, хорошо ли было выступать на стороне азербайджанца?

— Надо вернуть человеку деньги, — хмурясь, сказал ему Нодар. Двадцатилетний тюремный стаж давно убедил его в том, что самой большой подлости и предательства как раз следует ожидать от своих, что национальность, полученная при рождении — это условность, она формируется в человеке с течением времени. Некоторые русские, азербайджанцы, евреи, валившие вместе с ними лес в лагере, были в большей мере грузинами, чем некоторые из грузин.

— Нодар, у меня нет столько денег, — воскликнул Ираклий.

— А куда ты дел два с половиной миллиона?

— Клянусь мамой, я не знаю, как это получилось, это ошибка!

— Зато я знаю, — заявил Нодар, — вот кафе «Катюша».

Он простер руку, показывая на новенький «Тонар», припаркованный на противоположной стороне дороги. Перед ним стояло несколько белых пластиковых столов со стульями. Над «Тонаром» была надпись из неоновых букв.

— Это ведь твой кафе «Катюша»?

— Мой, да, — признался Ираклий.

— Товар на два с половиной миллиона ты из магазина взял и здесь продал.

— Я здесь пирожки продаю, какой я товар мог взять! — взмолился Ираклий.

— Откуда я знаю, какой ты товар взял, — пожал плечами Нодар, — вот, человек лучше знает.

— Мое пиво ты здесь продаешь вместе с пирожками, — сказал Ислам, — берешь его из моего магазина, а деньги в кассу не вносишь. Как раз на три машины пива денег не хватает.

— Клянусь мамой, я все вносил, пиво брал, не отказываюсь, но это ошибка.

— Это твоя ошибка, — вмешался Нодар, — надо вернуть деньги.

— У меня столько нет денег, где я возьму?

— Машину продай.

— Машину продам — на чем ездить буду.

— Пешком будешь ходить, жир свой растрясешь.

Понурившись, Ираклий замолчал.

Исламу стало жаль его, и он произнес:

— Я буду давать тебе пиво по себестоимости, будешь продавать и из прибыли со мной рассчитываться, пока не вернешь долг.

— Хорошо, — быстро согласился Ираклий.

— Спасибо скажи, козел, такому человеку! Ты должен остался — дает возможность рассчитаться, другой бы с тебя штаны снял, все бы заставил продать, — и, обращаясь к Исламу, добавил, — пойдем, друг, выпьем чего-нибудь, а то у меня из-за этих разборок в горле пересохло.

У Нодара был подержанный «Мерседес» представительского класса. Ислам сел в машину, потянув за собой дверь, которая закрылась с сочным звуком. Ираклий проводил их взглядом, в котором не было ничего хорошего.

— Поедем ко мне, — сказал Нодар, — вино мне привезли из Грузии.