Правила одиночества

Так мы и прожили жизнь, ни разу
ни взобравшись на Фудзияму.

— Но это же не хайку.

— Нет, это пословица. Почему-то ничего другого в голову не пришло. Если бы знал, что вы придете, подготовился бы как следует. Почитайте вы что-нибудь.

После недолгой паузы Оксана произнесла:

Для чайных кустов
Сборщица листов — словно
Ветер осени.

— Прямое попадание, — сказал Ислам.

— Почему?

— В городе, где я родился, как раз выращивают чай. И осень моей жизни уже наступила.

— Я не это имела в виду.

— Еще, пожалуйста.

Парят снежинки
Густой пеленой.
Зимний орнамент.

Ислам молчал, глядя в окно на падающий снег. Оксана продолжала:

Все, чего достиг.
На вершины гор, шляпу
Опустив, прилег.

Казалась так холодна

Луна на небе рассвета,
Когда разлучались мы.

С тех пор я не знаю часа

Грустнее восхода зари.

О том, что влюблен я,

Слишком рано молва
Разошлась по свету.
А ведь только глубины сердца
Озарились думой о ней.

— Хорошо, — наконец произнес Ислам, — а кто автор?

— Честно говоря, я не помню, — призналась Оксана, — у них такие сложные имена.

— Это точно, например — Дзюнъитиро Танидзаки.

— Вот-вот, и я об этом. А это кто, поэт?

— Писатель.

— Мы переходим к прозе?

— Не думаю.

— А может быть, вы устали? Хотите, я вам постелю?

Ислам взглянул на Оксану. Возможно, это был момент истины. На языке метафор это должно было означать: «Может быть, вы желаете моего тела?» У Ислама участилось сердцебиение: не каждый день красивая девушка сама предлагает себя. Или он, как всегда, ищет подтекст там, где его нет?

— Спасибо, — сказал он, — твоя доброта не знает границ. Больше всего ненавижу застилать постель, а уж менять простыни, особенно пододеяльник!.. Лучше застрелиться.

— Все правильно, не мужское это дело.

Оксана встала и вышла из кухни. Ислам немного погодя последовал за ней. Стоял, наблюдая за ее движениями. На губах девушки была улыбка. Когда она наклонялась, он видел ее грудь.

— Ну вот, все готово, можете ложиться, — чересчур весело произнесла Оксана.

— Означает ли это, что ты можешь лечь со мной? — без обиняков спросил Караев.

— Означает, — подтвердила Оксана.

Ислам приблизился, привлек ее к себе, некоторое время он стоял, вдыхая аромат ее кожи, затем отпустил.

— Этого достаточно, — сказал он, — совсем необязательно доводить все до конца, Господу Богу угодны не дела наши, а намеренья. Тебе это зачтется, я благодарен тебе.

Оксана грациозно поклонилась, но на лице ее было недоумение. Она направилась к двери. Ислам помог ей надеть плащ.

— Провожать не надо, — сказала Оксана, — здесь недалеко.

— Я надеюсь, ты не обиделась?

Вместо ответа девушка поцеловала его в щеку и ушла.

«Соблазн был велик», — сказал себе Ислам, стоя перед закрытой дверью. Легкость, с которой Лана прислала к нему эту девушку, могла свидетельствовать о двух противоположных вещах: о благородстве и жертвенности, подтверждением чего служил ее рассказ о сегуне, либо о том, что ее память не хранила ничего об их былой любви. В любом случае, Ислам не мог принять это от нее, не разрушив светлого воспоминания о том далеком лете.

Ислам подогрел остывшее сакэ и, выключив свет, долго еще сидел в темноте, глядя в окно на падающий снег. Пытался вспомнить стихи, которые читала Оксана. Теперь он жалел о том, что ускорил события этого вечера. Так славно было сидеть зимним вечером и разговаривать!

Авантюра

Ha осуществление этого плана понадобилась всего несколько дней. Все произошло именно так, как и предполагала Лана. Все это время Ислам прожил у Ланы в гостевой квартире. Оксану она больше ему не присылала, а в салон он не заходил. На следующий день после того, как развлечения префекта были сняты на видео, Ислам отправился в присутствие. Секретарь префекта узнала Ислама сразу и даже улыбнулась ему. Не дав ей возможности заговорить, Ислам положил на стол огромную плитку шоколада и взялся за ручку двери.

— У Георгия Сергеевича через пять минут совещание, — предупредила девушка.

— Я успею, — сказал Ислам и открыл дверь.

Префект разговаривал по телефону и мельком бросил на него равнодушный взгляд. Ислам, не церемонясь, отодвинул стул и сел. Префект удивленно глянул на него.

— Это опять вы? — сказал он, положив трубку. — Что вам угодно?

Ислам удивился старорежимному обороту, но ответить не успел: префект вновь взялся за трубку.

— Я сейчас вызову милицию, — сообщил он.

— Не стоит, это не в ваших интересах, — предостерег Ислам.

— Что за бред? — брезгливо сказал префект. — Алло, Света, пришли ко мне…

— Телевизор работает? — перебил его Ислам, доставая из портфеля видеокассету.

— Что это? — спросил префект, и в трубку. — Я перезвоню.

«Быстро соображает», — подумал Ислам. Он подошел к видеодвойке, стоявшей на тумбе в углу.