Правила охоты

Предупреждение Фицдуэйна он принял близко к сердцу, хотя надо сказать, что и без особого рвения. Его черный “ситроен” был бронирован, а за рулем сидел вооруженный телохранитель. Второго он посадил на переднее пассажирское сиденье. Стекла салона были тонированы, чтобы затруднил опознание. Кроме того, де Гювэн регулярно менял машины и маршруты следования и перестал фехтовать в те часы, когда школа была относительно доступна доя любого пришедшего с улицы. Теперь он занимался этим в необычное для себя время и только с одним-двумя постоянными партнерами, которых он давно знал. Перед каждым посещением зала он принимал кое-какие дополнительные меры безопасности.

Тем не менее, в его жизни сохранялись и некоторые стереотипы. Три или четыре раза в неделю — несмотря на то, что это происходило в разные дни и часы, — де Гювэна можно было застать в фехтовальной школе. Он был преисполнен решимости отточить свое мастерство настолько, чтобы в конце концов одолеть Фицдуэйна. В последнее время он овладел арбалетом и, таким образом, оказался впереди ирландца. Оставалось только превзойти его в обращении со шпагой. И дело здесь было не только в характере де Гювэна, любившего соревнование; ему просто нравился этот быстрый и элегантный вид спорта.

Его черный “строен” свернул на улицу Жарнак и остановился напротив здания школы, сложенного из серого, грубо отесанного камня. Телохранитель, сидевший на переднем сиденье, вышел наружу я набрал код цифрового замка. Ворота отворились, и “ситроен” въехал во внутренний двор школы. Тяжелые створки за ним закрылись, и де Гювэн почувствовал себя в безопасности. В сопровождении телохранителей он поднялся по стершимся от времени каменным ступенькам наверх, в зал.

Длинная комната для занятий имела высокий сводчатый потолок и деревянный паркетный пол. Стены были украшены старинной резьбой и оружием. Вдоль всего фриза, который обегал помещение чуть выше деревянной облицовки стен, были высечены имена великих мастеров прошлого.

Для де Гювэна этот зал был квинтэссенцией эго Франции: он давал ему ощущение огня, порыва, славы, верности традициям, непрерывности истории и привилегий, а также могущества и силы.

Сейчас огромный зал был пуст.

— Располагайтесь, ребята, — сказал де Гювэн телохранителям. — Я пошел переодеваться.

Он направился к раздевалке, где его должен был ждать Шали. Пьер, один из телохранителей, попытался опередить его, чтобы проверить раздевалку, но де Гювэн нетерпеливым жестом остановил его. Второй охранник, Винсент, улыбнулся и сел на стул у стены. Он не был таким дотошным.

Де Гювэн подумал, что когда-нибудь все эти предосторожности выйдут ему боком. Он и так уже подумывал о том, чтобы вовсе от них отказаться: меньше всего ему хотелось бы обделывать кое-какие свои делишки при свидетелях. Одному Богу известно, что может появиться через несколько лет в каком-нибудь журнале с глянцевитой обложкой. Например, воспоминания, озаглавленные “Частная жизнь парижского банкира глазами его телохранителя”…

Де Гювэн вздрогнул. Во Франции, правда, были законы, направленные на охрану частной жизни, однако в других странах было полным-полно журнальчиков, которые с радостью ухватятся за подобную тему.

Раздевалка — просторное и светлое помещение, выкрашенное белой краской, была разделена тремя рядами высоких деревянных шкафчиков, сделанных еще в начале столетия. Пол был выстлан каменной плиткой, а высокий потолок поддерживали мощные стропила. Едва войдя в раздевалку, де Гювэн услышал стук падающих на пол капель и подумал, что кто-то опять не выключил душ. Впрочем, ему показалось, что звук доносится не из душевой.

Потом да Гювэн почувствовал запах, и по коже его пробежали мурашки. Наверное, ему не забыть этот запах до самой смерти. Он как будто вернулся на десятилетия назад, в Алжир, к своим парашютно-десантным войскам, к изувеченным телам и горам свежих трупов. Потом он вспомнил резню на острове Фицдуэйна.

Это был запах крови и смерти. Недавней смерти…

Помощь была совсем рядом, но в горле у де Гювэна мгновенно пересохло, и он не смог позвать охрану. Потом что-то необычное привлекло его внимание, и он поднял голову. С одного из стропил свисала тонкая, туго натянутая альпинистская веревка, словно к ее свободному концу был подвешен какой-то значительный груз, но до Гювэн не мог его видеть, потому что веревка была привязана к потолочной балке над соседним проходом между шкафчиками.

Де Гювэн облизал пересохшие губы. Что-то словно потянуло его вперед, и он прошел вдоль шкафчиков и завернул за угол, чтобы заглянуть в соседний проход, где висела эта странная веревка. Из фехтовального зала между тем донесся какой-то сухой кашляющий звук, но он не обратил на него никакого внимания, так как все его чувства сосредоточились сейчас на одном — на том, что он увидит.