Правила охоты

Чифуни кивнула, и Паук сделал знак Фицдуэйну, означавший, что он должен пойти с ней. “Помогите Чифуни, помогите нам”, — умоляли его глаза.

Понимая, что время теперь играет решающую роль, они добрались до квартиры Адачи меньше, чем за двадцать минут. У подъезда дежурили двое полицейских, но как только они поднялись наверх и вошли в квартиру, стало ясно, что они опоздали.

Квартира детектив-суперинтенданта Адачи была аккуратно и методично разгромлена. Систематический характер поисков, которые кто-то успел провести в их отсутствие, почему-то делал общее впечатление от разрушений еще более безрадостным. Это не был небрежный и торопливый вандализм громил с улицы, здесь явно поработал хирург, мастер своего дела, который с клинической тщательностью расчленил квартиру жертвы на самые маленькие части.

Потолки и стены были вскрыты, а отколотая штукатурка сметена в аккуратные кучки. Мебель разобрали по винтику, по дощечке и сложили в углу. Полы были подняты. Бытовая электронная аппаратура разбита вдребезги. Постельное белье и одежда изрезаны и брошены в кучу.

Чифуни разглядывала разгром словно загипнотизированная, затем бросилась в спальню.

— Я знаю! — воскликнула она. — Знаю, что он мог бы сделать!

Фицдуэйн медленно последовал за ней. Он знал, что он здесь посторонний, но тем не менее, готов был всячески поддержать молодую женщину, хотя, по правде говоря, ему самому не помешало бы чье-нибудь дружеское плечо.

Жестокость и неумолимость врагов пугала его, к тому же они постоянно опережали их на один шаг. Все усилия полиции и спецслужб, несмотря на их значительные ресурсы, не приносили ощутимого успеха. С тех пор как был убит один из самых могущественных людей в Японии, преступники продолжали идти к своей цели, оставляя кровавые следы, и ни остановить их, ни заставить свернуть никак не удавалось. Эти люди считали себя выше закона. Они дошли до того, что жестоко расправились с Адачи, старшим офицером Столичного департамента полиции Токио. Его убийство показало, что отныне никто не может чувствовать себя в безопасности.

Чифуни издала вопль горя и гнева и, упав на колени, стала собирать что-то в ладонь. По кровати и на полу были разбросаны осколки зеленого пластика, и Чифуни, не переставая негромко всхлипывать, складывала их друг с другом. Понемногу из осколков возникла фигурка попугая, а еще через несколько секунд Фицдуэйн понял, что когда-то это были часы. Довольно уродливые на его взгляд.

Чифуни посмотрела на него и жестом указала на часы. Фицдуэйн сразу все понял. Нападавшие забрали все. Что бы ни было спрятано Адачи в часах, это исчезло. Фицдуэйн внезапно подумал о том, что преступники стерли в порошок всю жизнь Адачи. Они не только убили его, не только раздели и надругались над телом, но и уничтожили его жилище, превратили в ничто его вещи, с которыми были связаны его самые дорогие воспоминания. Адачи не просто умер, он исчез, как будто и не жил на свете, а Фицдуэйн лишний раз убедился, насколько безжалостны и неимоверно самонадеянны его убийцы.

Он обнял Чифуни и прижал ее к себе. Позабыв о своей всегдашней сдержанности и самообладании, Фицдуэйн молча гладил ее по голове, ощущая и нежность, и жалость одновременно — Чифуни казалась Фицдуэйну хрупкой и ранимой. Поначалу Чифуни доверчиво прижалась к нему, ища утешения в тепле его тела, потом зарыдала в голос, дрожа и стискивая его плечи своими тонкими сильными пальцами. Фицдуэйн только гладил ее, укачивал, как ребенка, и что-то приговаривал. Так прошло несколько долгих минут, а потом все кончилось. Чифуни оттолкнулась от него, поцеловала в лоб и отправилась в ванную комнату умыться и привести себя в порядок.

Когда Фицдуэйн вышел из спальни, то застал в гостиной Йошокаву и Паука. Было совершенно очевидно, что они уже несколько минут как вошли. На лицах у обоих были написаны печаль и глубокое беспокойство.

— Танабу-сан? — спросил Паук.

— Она… — начал Фицдуэйн и вдруг понял, что ему нечего сказать. В голове его крутились какие-то банальные фразы, которые показались ему сейчас неуместными и плоскими. Им всем была нанесена очень глубокая рана, но Чифуни, самая неунывающая и способная восстанавливать свои душевные силы быстрее, чем кто-либо, кого Фицдуэйн когда-нибудь встречал, была меньше всех защищена именно от этой беды. Она потеряла не просто коллегу или близкого друга, она потеряла любимого человека. Хьюго чувствовал, что от этой травмы ей будет не так просто оправиться, и уж, конечно, она вряд ли об этом когда-то забудет.

Чифуни появилась из ванной комнаты. Ее лицо было тщательно умыто, и на нем снова появилось уже знакомое Фицдуэйну выражение бесстрастного спокойствия и отрешенности. О ее недавнем срыве напоминали только темные влажные пятнышки от слез или воды на безупречной блузке.