Правила охоты

Пока они ехали, он вдруг с некоторым отвращением заметил, что, возможно, она курила. От нее исходил едва ощутимый запах никотина.

Когда они подъехали к самому дому, его желудок начал сжиматься, так же как это происходило и с художницей, и с другими.

— С виду домик ничего, — заметил Бешеный.

— Вы еще не то скажете, когда посмотрите внутри. Они замечательно отделали ванные.

Она повела его к входным дверям. С улицы за вечнозелеными кустарниками их никто не мог видеть. Джинни открыла ключом дверь, и они вошли. Дом был полностью обставлен. В холле царил такой идеальный порядок, что сразу становилось ясно, что тут давно никто не живет. Воздух был застоявшимся и слегка затхлым.

— Хотите здесь все посмотреть? — Льюис взглянула на него.

— Конечно.

Он заглянул на кухню, прошелся по гостиной, поднялся наверх, где располагались спальни, и заглянул в каждую комнату. Когда он спустился вниз, женщина стояла, сжимая перед собой сумочку, и с некоторым интересом изучала хрустальную лампу на камине.

— Сколько просят за этот дом?

— Сто пять тысяч.

Молодой человек кивнул и взглянул на дальнюю дверь в кухне.

— Там что, подвал?

— Да, наверно.

Когда она пошла к двери, он вытащил из кармана носок. Джинни сделала еще один шаг. Размахнувшись носком, как булавой, он ударил ее картофелиной сзади, по голове чуть выше левого уха.

Удар сбил ее с ног, Валлион навалился на нее сверху и ударил еще раз. Эта вела себя совсем не так как чертовка художница. Джинни в основном работала в офисе с бумагами, и руки у нее были слабыми. Она застонала в полузабытьи, он схватил ее сзади за волосы, запрокинул ей голову и запихнул в рот «Котекс». Затем натянул перчатки, вытащил из бокового кармана клейкую ленту и обмотал ей голову. Когда Джинни наконец зашевелилась, он перевернул ее и связал ей руки. Женщина начала приходить в себя, ее глаза приоткрылись. Он потащил ее вверх по лестнице в ближайшую спальню и бросил на кровать. Сначала он привязал ее руки к изголовью, а затем, широко раздвинув ей ноги, привязал их к угловым стойкам кровати.

Тяжело дыша, Бешеный чувствовал, как кровь толчками пульсирует в низу живота и начинается эрекция, а в горле клокочет возбуждение.

Он отступил и взглянул на нее как бы со стороны. Он вспомнил, что ему нужен нож. Хорошо бы нашелся хороший. Он спустился в кухню.

У него за спиной послышался стон Джинни Льюис.

4

Городской ипподром походил на автовокзал междугородных автобусов Грейхаунд, спроектированный поваром-кондитером. Толстому полицейскому, который был не силен в архитектуре, он нравился. Полицейский сидел на солнышке, на коленях у него лежал кусок пиццы-пепперони, в одной руке он держал банку диетической «пепси-колы», а в другой портативную рацию. Перед вторым заездом он принял вызов по рации.

— Прямо сейчас?

— Да, прямо сейчас.

Даже несмотря на помехи, он безошибочно узнал голос, который был таким резким, что им можно было резать, как ножом.

Толстый полицейский посмотрел на худого.

— Господи, чертов шеф. Вызывает.

— Да-а, у него есть такая привычка, — отозвался тот.

Тощий полицейский доедал хотдог, он закапал острым соусом свое пальто и теперь вытирал его маленькой салфеткой.

— Он требует Дэвенпорта, — сказал толстый.

— Должно быть, что-то произошло, — откликнулся тощий.

Они сидели на открытой трибуне. Лукас же находился внизу, под темным навесом, в двух секциях от них. Он лениво растянулся на деревянной скамейке прямо перед кассами тотализатора в десяти метрах от черной полосы беговой дорожки. На другом конце скамейки сидела симпатичная женщина в ковбойских сапогах, она пила кофе из пластикового стаканчика. Двое полицейских прошли по проходу к главной лестнице, спустились на два пролета и пробились сквозь небольшую толпу на нижних ступенях.

— Дэвенпорт! Лукас!

Лукас обернулся, увидел их и улыбнулся.

— Эй! Как дела? Как скачки?

— Шеф хочет поговорить с тобой. И, похоже, срочно.

Толстяк как-то не задумывался над этим до последней минуты. Это вырвалось внезапно, само собой.

— Они что, установили за мной слежку? — спросил Лукас, и зубы его блеснули.

— Ты знал об этом? — У толстяка глаза полезли на лоб.

— Да. Только не знаю почему.

Он выжидательно посмотрел на них.

Тощий полицейский пожал плечами.

— Мы тоже не знаем.

— Да пошел ты, Дик...

Лукас вскочил, кулаки его были крепко сжаты, тощий полицейский отступил на шаг.

— Богом клянусь, Лукас, мы правда не знаем, — заговорил толстяк. — Все сделали по-тихому.

Лукас обернулся и внимательно посмотрел на него.

— Он сказал срочно?

— Да. И похоже, что так оно и есть на самом деле.

Лукас повернулся к беговой дорожке. Он задумался. Его глаза расширились. Невидящим взглядом он смотрел через поле на стартовую позицию с шестью кабинками. Жокеи прижимали своих лошадей к самым воротам, а зрители стали передвигаться по трибуне поближе к финишу.

— Наверняка это тот самый убийца, — наконец сказал он.

— Да, — откликнулся толстяк. — Очень может быть.

— Так оно и есть. Черт побери, как мне этого не хочется. — Он призадумался ненадолго и вдруг улыбнулся. — Ну что, приятели, вы уже выбрали, на какую лошадь поставить в этом заезде?