Правила Охоты

Эти ворота вовсе не должны были отворяться до тех пор, пока охранник не увидит гостей на экране монитора и, что было гораздо более существенным, до тех пор, пока он не отключит блокирующий механизм электронного замка. В специально отведенные часы хозяин принимал у себя десятки самых разных посетителей и просителей, так что черные лимузины перед воротами были скорее правилом, чем исключением. Сейчас, однако, было только семь часов утра; хозяин как раз принимал ванну и готовился к предстоящему дню. Было хорошо известно, что в это время его лучше не беспокоить.

В коридорах власти имела хождение шутка, что решения, которые принимал Ходама-сан, нежась в своей старинной медной ванне, поломали больше успешных карьер, чем все решения, принятые парламентом. Самая соль шутки заключалась в том, что Ходама не занимал никакого официального поста.

Дорожка от ворот до одноэтажного домика в японском стиле, ведущая сквозь традиционный ухоженный сад, была совсем короткой. Касуо Ходама был одним из самых богатых людей Японии, но именно поэтому обычаи предписывали ему определенную умеренность и скромность в личной жизни. На открытую демонстрацию могущества и благосостояния посмотрели бы косо. Тем не менее, простой домик с садом, расположенный в фешенебельном районе Токио Акасаке, говорили сами за себя. Недвижимость и земля в столице Японии стоили так дорого, как нигде в мире, и небольшое строение с двориком, не намного превосходящее своими размерами типичное американское бунгало, по самым скромным оценкам, обошлись владельцу в несколько десятков миллионов долларов.

Охранник, седой ветеран шестидесятилетнего возраста, получал плату не столько за крепость мускулов, сколько за свою феноменальную память и редкостные по широте познания во всем, что касалось этикета. Давно прошли те дни, когда хозяин всерьез опасался нападения. Ныне же его влияние и власть были безгранично велики. Охранник был в основном озабочен тем, как правильно отрегулировать поток посетителей и при этом в точности соблюсти протокол. Первостепенное внимание уделялось внешнему виду и достойному поведению слуг. Неверное обращение и лишний поклон с их стороны могли быть неправильно истолкованы и привели бы к нарушению равновесия во взаимоотношениях, сложившегося между хозяином и гостем. Между тем вся власть Ходамы зиждилась на людях, которых он знал и на которых мог повлиять, на людях, которым он льстил и которых мог обласкать, на людях, которыми он манипулировал и которых предавал.

Имея все это в виду и беспокоясь, как бы ненароком не оскорбить какого-нибудь знатного посетителя, охранник некоторое время не предпринимал никаких действий, дожидаясь, пока сверкающий хромированными деталями лимузин с затемненными стеклами развернется перед крыльцом и остановится, негромко урча. Номерной знак машины с начертанным на нем затейливым иероглифом подействовал на охранника успокаивающе. Он расслабился, порадовавшись, что не стал поднимать тревогу, которая непременно закончилась бы конфузом. То, что ворота открылись без его участия, получило теперь логичное объяснение – лимузин принадлежал одному из самых близких друзей Ходамы.

Не успел еще лимузин остановиться, как дверца со стороны водителя распахнулась и шофер, в белых перчатках и безупречном военно-морском мундире, ринулся открывать заднюю дверцу.

Охранник тоже двинулся к машине, чтобы в знак уважения к почтенному гостю отворить дверцу, однако увидел, что шофер подоспеет раньше. Тогда старик остановился и склонился в почтительном глубоком поклоне, уважительно опустив глаза к земле.

Дверца открылась, и оттуда показалась пара ног в великолепных туфлях.

Что– то было не так. Многолетняя служба, состоявшая в основном из поклонов, приучила охранника узнавать посетителей даже из такого неудобного положения, когда сгибаешься в пояснице чуть ли не пополам. Что-то не так было именно с туфлями. Друг хозяина был довольно последователен и предпочитал партикулярное платье. Его костюмы были по преимуществу английскими, обувь тоже, а эти туфли, хоть и очень дорогие, были итальянского производства.

Послышался звук, напоминающий громкой плевок – три раза подряд, – и сомнения охранника были прерваны самым неожиданным образом. Три тупоконечных пули калибра 9 миллиметров пробили его склоненную макушку и, деформировавшись от удара о черепную кость, вошли в мозг, разворотив его в мгновение ока.

Поклон охранника внезапно стал слишком почтительным и глубоким. В конце концов сила тяжести взяла свое, и бездыханное тело, скорчившись, опрокинулось на землю. Кровь из пробитой головы текла прямо на тщательно выложенный гравий, которым были усыпаны дорожки в саду камней Дзен.

Шофер что-то быстро сказал в миниатюрный передатчик, и через несколько секунд второй черный лимузин въехал в сад досточтимого Ходамы. Ворота за ним закрылись. Из двух машин выбрались десять человек, двигавшихся уверенно и целеустремленно, что выдавало солидную подготовку и опыт. Быстро окружив дом, все они, повинуясь короткой команде, одновременно проникли внутрь.