Правила отбора

Всё. Последний противник. По виду, самый опытный и самый опасный. Рецидивист со стажем. Этот на провокации не поддастся. Смотрит холодно, оценивает перспективы. И прячется хорошо. Видно только полголовы, а оружие, скорее всего, в спину заложнику упирает. А заложником у него дед лет семидесяти. На груди орденские планки. Держится молодцом. Чувствуется в нём сила. И дух. Дух несломленного временем ветерана.

С уркой я говорить не хочу.

– Не волнуйся, отец. Всё будет нормально.

– А я и не волнуюсь, сынок, – спокойно отвечает старик. – Я своё уже отжил. Ты на меня не смотри. Стреляй. Если и заденешь меня, то не страшно. Главное, не дай уйти этой мрази. Нечего ему нашу землю топтать.

Говорит, а сам глаза скашивает вниз и вправо. Давай, мол, парень, готовься. Как только рванусь в сторону, так сразу вали урода.

И он действительно бросается в сторону. Причем, настолько ловко, что бандит даже не успевает понять, что случилось. А когда наконец понимает, сделать уже ничего не может. С дыркой в башке особо не пошустришь.

"Спасибо, отец! Молодец, что в живых остался…"

Вытираю льющийся по лбу пот. Опускаю руку с макаровым.

Теперь точно всё! Противники кончились. Как и патроны в пээме.

Наваждение понемногу уходит. Перед глазами опять мишени. Всего лишь мишени – не люди…

– Охренеть не встать, – слышится из-за спины голос Паши.

– Да уж. Дал так дал. У меня так ни разу не получалось.

А это уже Михаил. Странно, ведь он сам мне когда-то это упражнение показывал. Впрочем, чего это я? Это же в будущем было, не здесь.

На плечо ложится чья-то ладонь.

Подошедший Иван Николаевич аккуратно разжимает мне пальцы и вынимает вставшее на задержку оружие. Потом смотрит мне прямо в глаза и тихо интересуется:

– Андрей. А зачем ты кричал во время стрельбы?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Просто… просто я как-то представил себе, что там и взаправду люди…

Подполковник какое-то время молчит, а затем произносит со вздохом:

– Знаешь, Андрей. Иди-ка ты лучше домой. Водочки тяпни, проспись, а мы уж тут как-нибудь сами… продолжим. Тебе, я думаю, на сегодня хватит… Так, мужики?

Он поворачивается к остальным.

Остальные не возражают. Я, в общем, тоже. Поскольку и впрямь устал. Устал не физически – морально. Выпили меня досуха все эти видения будущего. Нашего, увы, будущего…

От переживаний я отошел только на улице, на полдороге в общагу. Более-менее успокоился и привел в порядок разбегающиеся тараканами мысли. "Ну что ж, отстрелялся вроде неплохо. Будет теперь товарищам офицерам над чем подумать. Новую порцию информации я им подкинул. И это есть хорошо…"

Аккордную работу мы закончили точно в срок. Тютелька в тютельку. Успев и рабочее место убрать, и инструменты почистить от песка и раствора.

– Вострим лыжи? – первым делом поинтересовался Синицын, вытирая рукавом пот и кивая в сторону дверного проема.

– Балда. Мастеру надо сначала проставиться.

– Точно, – хлопнул себя по лбу Шурик. – Я тогда побегу.

Приятель метнулся к лестнице, а я, подхватив лопаты и ведра, не спеша двинулся следом.

По-новой мы с ним пересеклись уже на выходе из здания. В руках у Синицына была обыкновенная пластиковая канистра (до того он прятал ее в подвале, вдали от любопытных глаз и загребущих ручонок)…

– Это что, пиво? Или, может, коньяк? – с подозрением покосился на нас Петрович, открутив у десятилитровой ёмкости крышку и принюхавшись к содержимому.

Шурик растянул рот до ушей.

– Квас, Петр Петрович. Мы ещё маленькие, нам пиво не наливают.

– Ради такого случая могли бы и расстараться, – пробурчал Петрович с явным разочарованием в голосе.

– Да ладно тебе, Петрович. Квасок заместо рассола пойдет, – ухмыльнулся присутствующий в прорабской Иваныч. – Сам знаешь, нам завтра процентовки подписывать.

– Это верно, – вздохнул "хозяин площадки", поворачиваясь к дяде Коле. – Они там как, всё закончили?

– Всё.

– Тогда доставай обходной.

Мастер по очереди расписался в двух обходных листах, передал их нам, после чего вручил лично мне небольшую книжечку цвета беж:

– Держи, Андрей Батькович. Заслужил. И это… короче… поздравляю тебя с присвоением строительного разряда.

– Спасибо.

Я раскрыл свеженькое удостоверение.

"Штукатур 3-го разряда".

– А почему штукатур?

– А я почём знаю? – пожал плечами Петрович. – Это ж не я, это кадровики написали. Им без разницы, что слесарь, что каменщик, что штукатур.

– Понятно.

– А нам это, зарплата какая-нибудь полагается? – бесхитростно полюбопытствовал Шурик.

Мастер с Иванычем переглянулись.

– Вопрос правильный. От каждого по способностям, каждому по труду. Работы я вам на всю бригаду закрыл. Всё по ЕНИРам, чин-чинарём. Шестьсот семьдесят три рублика на одиннадцать человек.

– Это значит, по шестьдесят одному на каждого, – быстренько подсчитал приятель. – Здорово! А где получать?

– Понятия не имею, – почесал затылок Петрович. – Договор у нас с институтом. Деньги туда переправят. Зайдёте у себя в бухгалтерию, спросите.

– У-у-у, – Синицын разочарованно выдохнул.