Правила отбора

Куратор, не торопясь, описал внешность женщины, а потом назвал имена с адресами. Фамилия, имя и отчество у всех дам были одинаковые. Кислицына Елена Игоревна.

Едва услышав последний адрес, а затем и фамилию, Витёк непроизвольно вздрогнул. "Ленка, сука! Интересно, за каким хреном она понадобилась этому кренделю?"

Немного покряхтев для приличия, Махов тяжко вздохнул и выдал свои условия:

– Полтинник, Степан Миронович.

Свиридяк с интересом посмотрел на фарцовщика, потом покачал головой и произнес нарочито ласковым тоном:

– Ты, Витенька, совсем оборзел?

– Чего это оборзел? – заёрзал осведомитель. – Это ж какие расходы? Кататься по области туда-сюда.

Степан Миронович вытащил из кармана червонец и помахал им перед носом Витька:

– Видишь эту купюру?

– Ну, вижу.

– Получишь, если расскажешь всё прямо сейчас.

– Да что я могу рассказать? – деланно удивился Витёк. – Я ж этих баб вообще не видал.

– Витюша, кого ты пытаешься обмануть? – обронил подполковник. – Таких, как ты, я еще в молодости на одном месте вертел. Не надо мне мозги полоскать. Насколько я понял, эту даму ты точно знаешь. Так что давай, не изображай делового, рассказывай как на духу. Где, что, когда.

– Ленка это. Мы с ней в одном классе учились, – выдавил Махов через пару секунд, забирая десять рублей, поняв, что торговаться бессмысленно. – Даже гуляли с ней какое-то время. Недавно совсем разбежались.

– Надо же, как тесен мир, – задумчиво пробормотал "чекист". – Ну что ж, придётся возобновить знакомство.

– Да сука она, – буркнул Витёк. – По второму разу к ней хрен подкатишься.

– За эту работу получишь ещё четвертной, – посулил Свиридяк.

Махов опять вздохнул:

– Ладно. Попробую.

– Ты не пробуй. Ты сделай!..

Вторник. 28 сентября 1982 г.

Весь вчерашний день у меня было отличное настроение. Что, в принципе, вполне объяснимо. Еще в воскресенье вечером, после "танцев" с Жанной, я буквально летал от переполняющего душу восторга. А когда заявился к полуночи в общежитие, не сразу сообразил, что все наши уже вернулись с "картошки". Этот факт почему-то выскочил из головы, и потому, ввалившись в комнату, был немало удивлён тем, что в соседней кровати храпит Олег Панакиви, а за стеной вяло переругиваются Юра с Серёгой. Впрочем, удивление быстро прошло – вспомнил, наконец, на каком свете живу, пнул со злорадством кровать, весело поздоровкался с подскочившим от неожиданности Олегом и пошёл к соседям выяснять, о чём собственно спор и что они там никак не поделят.

Предметом спора оказался валяющийся на стуле носок. Парни никак не могли разобраться, чей он и откуда взялся. Юра Шелестов утверждал, что носков он вообще не носит, а Сережа Герц бил себя пяткой в грудь, уверяя, что это не его размерчик. На моё предложение выбросить ненужную вещь в окошко, оба, не сговариваясь, отмахнулись. Проблему решил появившийся в дверях Миха Желтов.

– Ага! Вот он где! – радостно возопил он, хватая бесхозный носок. – Вы зачем его сюда утащили?

– Да нахрен он тут не сдался! – в унисон рявкнули спорщики. – Забирай свое барахло. Вонищи от него, как от козла.

– Чего это вдруг вонища? – предсказуемо обиделся Миха. – Я его в позапрошлые выходные стирал.

– А вот и не подеретесь! – хохотнул прибежавший на шум Володя Шамрай.

– Б… Да хватит уже орать! Спать мешаете! – матюгнулся из-за стены Олег Панакиви…