Правила отбора (СИ)

Об истинных масштабах трагедии я узнал лишь через полтора месяца, когда Саню выписали из больницы. «Много. Под сотню», — скупо ответил он на вопрос, сколько погибло. И больше мы к этой теме не возвращались. Ни тогда, ни во времена «перестройки и гласности», когда газеты напропалую соревновались, кто больше нагромоздит трупов на «преступлениях социализма», ни в девяностых-двухтысячных, когда накал поутих… Мы словно бы наложили табу на все разговоры о тех событиях. Однако память — штука своеобразная. Иногда, чтобы выудить из её глубин то, что хотелось забыть навсегда, достаточно одной-единственной фразы:

— Мужики! На футбол поедете?..

Воспоминания, хлынувшие на меня, напоминали потоп. Я будто заново переживал всё случившееся тем страшным вечером. Хотя почему заново? Ведь здесь и сейчас ещё ничего не произошло, и все девчонки, мальчишки, решившие поддержать свой любимый клуб на заснеженном стадионе, ещё живы. Как раз сейчас они собираются на футбол, в радостном предвкушении, полные планов на вечер, на завтра, на послезавтра, на месяц, на год, на будущую несомненно долгую и счастливую жизнь. Кто-то спешит на встречу с друзьями, кого-то сразу после футбола ждёт праздничный ужин, кто-то волнуется, что его не пустят на стадион из-за возраста и, значит, надо обязательно попросить кого-то из старших сказать, что он с ними… Ещё никто ничего не знает и даже не думает, что обыкновенный футбольный матч завершится кровавым кошмаром.

Вопрос: можно ли «отменить» трагедию?

Любой, читавший фантастику про попаданцев, уверенно скажет: «Да. Можно».

Надо лишь снять телефонную трубку и позвонить.

Куда? Ну, например, в милицию, сообщить, что на стадионе заложена бомба. Или ожидаются антисоветские провокации. Или что будет потоп, пожар, землетрясение…

Увы, гарантировать, что правоохранители начала восьмидесятых поведут себя точно так же как их коллеги из будущего, я не мог. Кто знает, может, этот звонок только усугубит проблему, милиция проявит рвение, загонит всех не на две трибуны, а на одну, и в итоге на той злополучной лестнице народу окажется в два раза больше…

Другой вариант — позвонить Смирнову и объяснить ему, что…

А что, собственно, я ему объясню? Что у меня плохие предчувствия? Да и потом — я же не знаю его нынешнего телефона. Так же как номеров Ходырева, Новицкого, Кривошапкина. Не удосужился, блин! Месяц с лишним изображаю из себя графа Монте-Кристо, а элементарную вещь — выяснить, как в случае форс-мажора связаться с товарищами офицерами — забыл…

Поэтому, хочешь не хочешь, а действовать и решать придётся по ходу. Самостоятельно, прямо на стадионе. Иного, увы, не дано…

Как и предполагал, мы попали на ту же трибуну, в тот же сектор, на тот же ярус. И тем же составом. Костик, я, Лёха и Саня.

Последний сидел возле прохода и с любопытством осматривался. Он, действительно, первый раз в жизни попал на футбол, поэтому, несмотря на мороз, всё вокруг было ему интересно. И уходящие вниз ряды, и возвышающаяся за нашими спинами чаша для олимпийского огня, и игровое поле, выделяющееся всё ещё зелёной травой на фоне заснеженных беговых дорожек, гул трибун, огромные прожекторы, заливающие стадион ярким светом …

— А почему одни в шапочках, а другие без? — наивно поинтересовался Шпанов, указывая на футболистов.

— Одни боятся мозги застудить, а другим всё равно, — тут же пошутил Лёха.

— А те, кто в трико, за другое волнуются, — продолжил Костик.

Оба заржали.

— Да ну вас. Я же серьёзно, — обиделся Саня.

— Когда на улице минус, разрешено утепляться по усмотрению, — перестав смеяться, пояснил Трифонов. — Кому-то хватает треников, кому-то перчатки нужны, кому-то шапка. Главное, чтобы поверх всего форма была надета, и шипы на бутсах должны быть стандартные, чтобы никого не травмировать…

Слушая вполуха их разговор, я внимательно вглядывался в окружающих нас людей. Их было много, и они были такие разные.

Слева, через проход, сидели парень и девушка, лет, наверное, по пятнадцать-шестнадцать. В «прошлой жизни» они, как помнится, ушли с трибуны, когда матч ещё не окончился, и больше я их не видел…

Справа внизу расположились отец с сыном-подростком. Они тоже ушли чуть раньше. Кажется, у сына был день рождения и он всё спрашивал, какой подарок ждёт его дома. Папаша в ответ посмеивался и говорил, что хороший…

Сзади шумели фанаты. Человек пять или шесть, причём, судя по разговорам, скорее всего, не спартаковские, а цээсковские. В перерыве они приняли по «паре капель на грудь», а затем участвовали в обстреле снежками милиции. Со стадиона они ушли сразу после финального свистка…