Правила отхода

Разговор поначалу пошел о покушении, и что я ничего не видел. Но потом комиссар Валé, испросив разрешения, закурил и заявил:

— Сеньор Фогерти. В последнее время в Европе прошла череда терактов против видных промышленников, чиновников, и политиков. Как вы видели, она докатилась и до Италии. В Мюнхене, к примеру, был ранен некий Питер Грин, американец, даже немного на вас похожий. Если вас побрить и постричь, легко можно с ним спутать. Это заставляет нас нервничать. Если и с вами что-то случится, никто не возьмется предсказать политических последствий. Поэтому, Департаментом Гражданских Свобод и Иммиграции, издано вот это предписание, ознакомьтесь.

В пространном документе, было написано, что группа «Хардбрейкерс» в полном составе, и все иностранные граждане, задействованные в концертном туре оной группы, обязаны покинуть пределы Италии в течение сорока восьми часов по получению этой бумаги.

Я поднял глаза от документа и столкнулся с прямым и жестким взглядом комиссара. Мне стало ясно, что сеньор Вале знает, кто я такой. И, вдобавок, точно понимает, что произошло на стадионе города Специя. И что те, кто руководит Италией, тоже все знают. И приняли решение побыстрее все замять. Я тоже закурил, и сказал:

— Сеньор комиссар, давайте не станем отменять концерт. И будем считать, что вы вручили мне документ в полночь.

— Как вам удобно, мистер Фогерти. Я только прослежу, чтобы вы покинули страну. Я для этого и приехал.

— По бокальчику граппы, комиссар? …

К старому аэропорту Мюнхена, в Обервизенфельде, я подъехал утром, прямо с самолета. Стриженый, бритый, в костюме и благоухая. Когда меня не пустила военная охрана, я вспомнил, что Катарина сейчас работает в одном здании с радио «Свобода», вещающем на Советский Союз. И вообще, это американский военный аэродром.

Значения это не имело, потому что ее красный Мерседес я остановил еще до КПП. Пересадил ее на пассажирское сидение, и увез обратно домой.

Я сильно соскучился. Она, кажется, тоже. Мы почти не разговаривали, радуясь друг другу. До самого обеда. А потом поругались. Потому что, одеваясь к обеду, наконец заговорили.

Для начала она проехалась по моему костюму из Милана. Я снисходительно посочувствовал провинциалам. Она расстроилась, что не доехала до работы. Мне стало обидно. И я сказал, что совсем забыл, что мне нужно встретиться с Карлом. А она изволила обидеться тому, что после разлуки я, немедленно, куда-то сбегаю. А я заверил, что не сбегаю, а занят делами. А она заявила, что и не думала никогда, что я умный. Тут я уже всерьез сказал, что от такой и слышу, и зря я мчался в Мюнхен при первой возможности. И ушел, хлопнув дверью, лишь вежливо раскланявшись с вышедшей к обеду фрау Софией.

Вот же, правила приличия! Пойдем, Ши, пообедаем. А то неприлично. Чтобы не ссориться, нужно не вылезать из постели! А то сразу начинается.

Как бы то ни было, я и вправду расстроился. Да и с Карлом нужно было поговорить. Узнать, как там обстановка, а то, может, нужно хватать Кэт, и валить нафиг.

То есть я был намерен вернутся вечером, и мирится всю ночь, ващет.

С Хофманом я созванивался достаточно часто. Не каждый день, как с Кэт, но раз в неделю он бывал дома. И сейчас он прилетел из Бельгии, и ожидал моего звонка. Который я и исполнил, из кафе, где мы с Кэт, как то с ним встречались.

— Ты один, Грин, — Карл пришел с Джо. Наверное вместе из Брюсселя прилетели — без Кэт? Что произошло?

— А что обычно происходит между мужчиной и женщиной? Реальность. — пожал плечами я. Ну не говорить же ему, что в общем-то ничего не произошло. Мы просто сдурели от радости. И умная Кэт поняла это первой. Так что я и расстраиваться перестал.

— Ага! Вы съели яблоко и добрались до червяка! Ну и зачем ты тогда прервал свое супертурне? Вот-вот о вас должны были начать писать все европейские газеты. — засмеялся Джо.

— Итальянские власти сообщили мне, что весь это рок-н-ролл им там не нужен. Отправляйтесь, говорят, в Германию. Немцы это вот все любят.

— Погоди. Эти говнюки назвали нас поклонниками рок-н-ролла. Они имели ввиду что мы слабаки, или вообще педики?

— Разница, Карл, в их понимании настолько тонкая…

— Эти итальянцы … не выиграли не одной войны и не сделали ни одного нормального автомобиля. Но понтов до небес. — обиделся Хофман.

— Насчет войн, Карл, Германия тоже не особо… — Джо, само добродушие сегодня.

Хофман не среагировал, потому что подошел официант. Мы заказали коньяк, и Карл поинтересовался, как мне Италия.

— Отличное место! Море, солнце, виноград. Если собираешься прикупить там недвижимость, Карл, сейчас самое время!

— И с чего же, в таком прекрасном месте, распродают недвижимость?

— Никаких распродаж, Карл. Я точно выяснил, что в Остии, совсем рядом с Римом, но на побережье, продается семейный особняк Джолитти. Ты не знаешь, Карл, почему дети богачей сплошь и рядом идут в революционеры?

— Скука, амбиции и безденежье.

— Но ведь можно и доиграться! А теперь, вот, семья усопшего коммуниста мается без средств.