Правила отражений

Поскольку планета числилась проблемной, а мы с Абдулкаримом единственные из дипкорпуса Великого Предиктора побывали здесь, нам это дело и поручили.

И вот через пять лет я снова здесь. На планете произошло какое-то потрясение. Мир, и тогда казавшийся достаточно странным, вдруг понёсся вообще неизвестно куда. На него легла печать запустения. Это было заметно хотя бы по жалкому параду, от которого, я уверен, хозяева с удовольствием отказались бы, но он был вбит в межзвёздный дипломатический пакт, ратифицированный Мордорией. И соблюли туземцы протокол вовсе не из уважения, а для галочки.

– Роту почётного караула вы тоже взяли в аренду? – не выдержав, ехидно поинтересовался я.

– Ну как вы такое могли подумать! – возмутился титулярный бюрократ Лей Лютус. – В республике всеобщего сободоизъявления нет никаких пережитков, типа рот почётного караула. Это мы нанимаем в массовку студентов и людей, для которых не лишним будет заработать пару бронзовых штукляков.

– Потрясающе, – покачал я головой.

– Мы тоже вдохновлены нашими успехами! Ведь теперь на планете власть народа. А не проклятый Единый Статус. Мы избавились давно от родимых пятен, – воодушевлённо завёл титулярный бюрократ. – У нас всё новое. Общество. Люди. Названия.

– И как вы называетесь теперь? – спросил я.

– Демократура! – торжественно изрёк чиновник, и у меня почему-то земля качнулась под ногами…

* * *

Трёхкомнатные дипломатические апартаменты были теми же, что и в прошлый раз. Вот только куда-то делась мебель с позолотой и бронзовые дверные ручки. Теперь здесь царил незамысловатый спартанский быт – шкафы из фанеры и древесностружчатых плит, скрипящие стулья с продавленными подушками, метровый экран телевизора с паутиной трещин. И вместо мраморной ванной с восемью режимами вибраций и инфракрасным оздоровительным устройством был гофрированный шланг душа под потолком. А на стене рядом с вентилем висела пластиковая табличка, уведомлявшая, что солидарным голосованием городского Демократурата в целях оптимизации условий существования широких народных масс, уравнивания прав и борьбы с жизненными излишествами горячей воды нет и не будет.

Нам выделили самовозку – такой тяжёлый чёрный автомобиль, просторный, напоминающий земные лимузины пятидесятых годов двадцатого века. Мотор этого древнего агрегата вечно кашлял и не к месту глох. В салоне стоял запах картошки и самогона, на вопрос, откуда он взялся, водитель Тит Скотус как-то тупился и пожимал плечами – я не я и лошадь не моя. Похоже, он использовал машину в свободное время для работы на так любимых мордорианами пригородных земельных участках.

Титулярный бюрократ – восторженный, назойливый и вечно назойливо повторяющийся, как заезженная пластинка, по поводу ужасных старых времён и блестящих времён новых, проведя нас по нашим апартаментам, гордо произнёс:

– Скупо, с достоинством, высокодуховно, чтобы не отвлекать сознание гостей на неуместную роскошь быта. Так и задумано.

– Не то, что в старые времена Статуса, – кивнул я.

И титулярный бюрократ расцвёл. А бюрократ-новик – молодой, короткостриженый, в жёванном светло-коричневом костюме, с плутоватым взглядом профессионального шулера, всё время высматривающий что-то, будто надеясь найти то, что плохо лежит, неожиданно выдал:

– А зелёный диван всё-таки зря продали. На нем хорошо было духовно развиваться.

Заработав колкий взгляд начальства, он потупил взор и почтительно умолк.

В итоге местные дипломаты пообещали, что нас будут кормить по расписанию специально выделенные официанты и повара. А ещё – в ближайшее время нам устроят все необходимые официальные процедуры. Также предусмотрена обширная культурная программа. Но это всё будет завтра. А нам пора отдохнуть после тяжёлой дороги.

Титулярный бюрократ не соврал. Нас действительно кормили по расписанию – бородатый тип в мятом синем халате, похожий на медбрата из морга, привозил нам пищевые контейнеры. Еда была такая дешёвая, пропитанная синтетикой, что цыплёнка жареного в собственном соку от тунца под маринадом можно было отличить только по этикетке. Я с ностальгией вспомнил, как тут встречали пять лет назад хитрые чиновники, неустанно долдонившие о дружбе народов и обмене технологиями. Сейчас про технологии никто даже и не заикнулся…

На следующий день началась культурная программа. Нас сводили в унылый огромный бетонный куб, напоминающий древнюю атомную электростанцию. Это оказался музей Демократии. Экспозицию украшали унылые плакаты, фотографии. На самом видном месте в витрине красовалась ржавая фомка, которой в революционный год неизвестный герой взломал двери основного корпуса Информационного Концентратора, ознаменовав наступление новой эры.

Потом нас свозили в пару художественных музеев, большинство залов которых были закрыты на переучёт и ликвидацию излишков, как гласили таблички. Потом нам показали скалу, с которой сто двадцать лет назад сбросилась в море последняя королева Мордории.