Правила отражений

– Слушай, истинный историк, – повернулся Жизнеслав к Хлюмпелю. – У тебя тут второй выход есть?

– Да откуда? Это хранилище лириане строили, на совесть. Значит, сюда мышь не проскочит.

При слове мышь кот заурчал и начал тереться щекой о брюки профессора.

– Будем прорываться с боем, – поднял призывно руку Абдулкарим. – Они увидят, как страшен в гневе потомок арабских караванщиков!

Резон в его словах был. Учитывая возможности биоактивации резервов организма, мы могли попытаться дать бой.

– Зная обстоятельность ордынцев, ловушку они наверняка приготовили надёжную, – возразил Жизнеслав. – Вряд ли мы так просто вырвемся из неё.

– И что предлагаете? – спросил я.

– Что делать, профессор? – вновь обратился к хозяину этих владений Жизнеслав.

– Ну не знаю. Вообще-то ордынцы культурные люди. У них официально отменены пытки. Хотя неофициально… – он задумался, и его пальцы стали совершать какие-то хватательно-вращательные движения.

Снова загремели динамики:

– Земляне. Выходите! Мы не причиним вам зла. Мы причиним вам добро!

Надо было что-то решать. И я склонялся к тому, чтобы идти на прорыв. В цитадели Орды нам делать нечего.

Я посмотрел на браслет. Проклятая эфирная буря продолжала сбивать работу всех наших систем – и защитных, и блока перемещения. Камень мерцал совсем слабо. Это означало, что синхронизация с эфирными колебаниями среды существует, хотя и очень ненадёжная. Однако ненадёжная – это не значит, что её нет.

– Малый прыжок, – предложил я.

Абдулкарим посмотрел на мерцающий камень и с сомнением произнёс:

– При таком уровне синхронизации нас просто размажет по стенкам этого странного заведения, почтенный Александр.

– Ты хочешь в ордынскую Цитадель?

Абдулкарим поморщился.

Я отдал приказ на активизацию автономного броскового модуля. В сознании отдалось – «система заблокирована, опасный режим». Я произнёс про себя пароль высшего приоритета и снял все ограничения.

Камень запульсировал сильнее.

– Мы попытаемся телепортироваться, – объявил я нашим спутникам.

– Чудесно, – обрадованно всплеснул руками профессор.

– Я с вами, – без малейших колебаний объявил Жизнеслав.

– Это очень опасно, – попытался возразить я.

– Мне не хочется встречаться с ордынцами, – пояснил депутат. – Для этого есть очень веские причины. Так что я готов рискнуть.

– Ну, тогда и я с вами, – встрял профессор. – Что-то неохота мне с этими варварами общаться. Начнут вопросы глупые по поводу финансирования наших исследований задавать.

– Берёмся за руки, – велел я.

Мы образовали что-то вроде хоровода. И я отдал приказ на активацию броскового модуля.

По телу прошла жаркая волна. Изнутри меня будто разрывало на части.

Синхронизация падала, пространство вокруг нас пошло вразнос. Было очень больно. Неужели так глупо пришёл наш смертный час?!

По глазам ослепительно ударила молния…

Когда ко мне вернулось зрение, я увидел перед собой мусорный бак на колёсиках. Он чинно проезжал мимо, гремя колёсами и услаждая глаз красивыми национальными узорами.

«Наверное, я уже на том свете, – подумалось мне. – Ведь так не бывает».

Но тут Абдулкарим ткнул меня локтём в бок.

– Ты чего зазевался. Раздавят же!..

* * *

Оказывается, что мне ничего не привиделось. И я вовсе не в коме, бреду или на том свете. По центральному проспекту Шизополя действительно катился просторный мусорный бак, в котором достаточно уютно, с банкой пива и орешками, расположился пухленький голубой тип. Поверх его резинового костюма химической защиты был повязан дорогой модный галстук.

Бак катило несколько добрых молодцев в национальных сорочках, вышитых затейливыми узорами и сакральными рунами. Вокруг разгорячённая толпа улюлюкала и изрыгала угрозы, видимо, в адрес пассажира мусорного бака. Весь этот шум, похоже, на толстяка не производил ровным счётом никакого впечатления. Время от времени он лениво отхлёбывал из банки пиво и беззлобно ругался на окружающих, вызывая ответный шквал возмущения.

Толпа настолько была увлечена процессом, что наше фантастическое появление почти никто не заметил. Лишь влюблённая молодая парочка отшатнулась от нас.

– Это что такое? – ошарашенно огляделся я.

– Это? – профессор Хлюмпель счастливо улыбнулся. – Традиционное еженедельное антикоррупционное сбродище!

– Как сие понимать?

– Во время Великого Сбродища после свержения проклятого режима появилась добрая народная традиция борьбы с коррупцией – активисты-патриоты стали поколачивать жадных коррупционеров, выкидывать их из кабинетов, а иногда и из окон. Прижился особенно милый обычай – засовывание мздоимцев в мусорные баки. Поскольку коррупция с годами не только никуда не далась, а многократно выросла, но в то же время не утрачена и благотворная энергия народных масс, был достигнут компромисс. Каждую неделю подозреваемых во взяточничестве чиновников, а иных у нас просто нет, на народном сбродище опускают в бак и везут по улице. А чтобы те не обижались, за определённые денежные отчисления они могут заказать себе комфортабельный бак, очистки из лучших ресторанов, пиво и сигары. Так что все довольны.

– Потрясающе! – всплеснул руками Абдулкарим.