Правила перехода (СИ)

— Это обычный интерес, — небрежно махнул рукой Расти. — Вон, белые тоже тут. Впрочем, белые любят иногда расслабиться, они не такие рабочие машины, как мы с тобой. А ты, вероятно, на работе — вихри из Синего сектора всегда на работе.

— Как думаешь, кто из Державных богов не придёт на праздник?

— Леонор Каэвис, — опять лёгкий вопрос. — Он никогда не приходит.

— Почему?

— Все говорят, что он странный. И никто из тех, с кем я знаком, его не видел. Даже не рисуют вроде.

В этот момент на входе возникло какое-то движение, вихри отходили чуть дальше, чтобы не загораживать проход. В арке появился смуглый светловолосый мужчина с яркой белозубой улыбкой. Он был одет во всё белое, даже швы и застёжки сверкали. Как и его зубы — они, пожалуй, были белее всего здесь. Под руку мужчину держала невысокая девушка в длинном пышном платье, которое из-за ослепительного белого цвета казалось свадебным. На плечи девушки был накинут лёгкий белый платок, такой длинный, что сзади тянулся прямо по полу. На платке был рисунок, выполненный тонкой чёрной вышивкой, — прямоугольник, разделённый на две части вертикальной изломанной, как молния, линией, и в каждой части — четырёхконечная звезда, повёрнутая под разным углом.

Миар покосился на Расти.

— Сет и Лильен Кибар, — ответил тот, как только разглядел богов. — Державный Белого сектора и его дочь.

— Они всегда приходят первыми, — добавил вихрь.

Богов было несложно вычислить — перед их появлением все расступались. Когда явился Сахваэ-оссен, Державный Бордового сектора, в зал вошли сначала два рослых урагана, глаза которых, казалось, светились кровавым светом. Они обеспечили пространство для своего бога, и уж потом появился сам мужчина, за которым следовали ещё два урагана, как две капли воды похожие на предыдущих.

— Говорят, он самый старший из них, — сказал Расти. — Сколько ему лет?

— Откуда же я знаю? — позволил себе усмешку Миар. — Он родился не при мне. Да и вообще, одни лишь боги могут знать возраст себе подобных, ведь вихри не могли застать их рождение. Им остаётся только верить рассказам. Может быть, боги, сговорившись, поведали какую-то историю, которая вовсе не соответствует действительности, но её не проверишь…

Расти усмехнулся. Миар в это время не сводил взгляда с Лильен. В отличие от своего Державного отца, она была не смуглой, и волосы её были тёмными, как кора вишни. Она улыбалась, как и Сет, осматривала всех дружелюбным взглядом. Казалась просто восторженной девочкой. Но она была богиней, а эти существа всегда вызывали опасение. Что может быть на уме у того, кто прожил сотни лет? А тысячи? Именно этот странный парадокс притягивал к богам всегда, и именно поэтому они не очень любили являться на люди. Разве что уделяли время Серебряному вечеру — может быть, из уважения к традициям. Правда, Сет и Лильен частенько посещали праздники, всегда приходили туда вдвоём и являли собой образ приятных личностей.

— А это кто? — в зал вошёл ещё один ветер. Он был один, шёл твёрдым уверенным шагом, без всякой демонстративности, однако все всё равно расступались. Да и как было не расступиться? Фигура с широким мощным торсом, облачённая в парадный военный камзол синего цвета с белыми эполетами, расшитый позументами и украшенный аксельбантами, тёмные штаны и высокие сапоги. Воинская выправка чувствовалась в этом ветре — он держал себя, как генерал, осанка его вызывала зависть. Одна рука движется свободно в такт ходьбе, вторая согнута и прижата к телу — старые правила поведения в светском обществе. Белые перчатки — так всегда, если военный в парадной форме.

Так часто вели себя ураганы. Были неразговорчивы, двигались отрывисто, осматривали всё цепким взглядом, как будто везде искали опасность. Но этот ветер не был ураганом.

— Артур Диамант, — Расти вперился в светловолосого неулыбчивого бога взглядом. Истрия Диамантов была его любимой, поэтому он просто пожирал мужчину глазами.

— Что ты о нём знаешь?

— Чёрный сектор, — Расти начал издалека. Миар не перебивал. — После Первого передела секторов боги учредили право наследования, во главу каждого сектора становилась семья. Державным богом Чёрного стал Мэ-коенн (или он известен сейчас как Мэ-коенн, его давно уже нет в живых). После него на престол села его дочь, Эрифея. По приблизительным источникам — ну, точно больше тысячи лет назад — я же говорил, по приблизительным — она родила… — Расти сделал эффектную паузу, как будто Старик не знал этой истории, — …сразу нескольких детей! Такого не было никогда раньше ни у богов, ни у вихрей — чтобы сразу больше одного! Причём неизвестно, сколько именно у неё родилось…

Старик огляделся. К ним не особенно прислушивались — все взоры были обращены к Артуру. Он появился на Серебряном вечере второй раз (последний был около пятидесяти лет назад) и сегодня должен был стать негласным гвоздём программы.