Правила перехода (СИ)

— Вот, — показал мне мой же палец. — Повезло, что кровь почти не течёт. А если бы потекла?

— В прошлый раз было не больно, — тихо заявила я, хотя всё равно чувствовала себя дурочкой.

— Не надо показывать, что ты человек, хорошо? — попросил он, глядя очень строго, как воспитатель. — Эти вихри не знают, могут испугаться. У тебя из раны могла потечь кровь. А у нас она не течёт никогда. У нас другое строение. Понимаешь?

— Как это не течёт кровь? — мне стало интересно, и я отвлеклась от собственного стыда.

— Очень просто. У нас нет потока крови, жидкости такой нет, как у вас. Она… ну, словно застывшая. Действует, конечно, как положено, но передвигается иначе. У нас вообще мало жидкости в Аэре, ты заметила? Нет озёр, нет рек, всё берём из фруктов в основном. Вы, люди, на большой процент состоите из воды, вам она нужнее.

А я удивлялась, когда он спрашивал через каждые десять минут, не хочу ли я пить. Вот, оказывается, что — они переживают, потому что не знают, что будет с человеком, оторванным от Земли надолго и вынужденным довольствоваться лишь дарами Аэра. Ведь раньше люди попадали сюда только через сон, а значит, частично. А сейчас всё гораздо реальнее, и неизвестно — может быть, я тут на месяц застряла. Или даже больше…

Честно говоря, это странное приобретение чувствительности для меня стало ещё одним шагом к уверенности. Если есть боль, есть вкус и запах — значит, я действительно перескочила в Аэр полностью. И надолго.

— Расскажите про вас, — попросила я, наблюдая, как он заматывает мой палец куском светлой материи. Она у них была вместо бинтов — плотная, не похожая на марлю, почти как обычный ситец.

И он рассказывал. Всю дорогу, пока мы ехали, и во время остановок на перекус и на кое-что ещё, более приземлённое. В общем-то строение тела у вихрей выходило таким же, как у нас. Печень, сердце, желудок — те же органы, те же принципы. Разве что кровь почему-то была вязкой, и если приходилось брать её на анализ, осуществлялась пункция. И туалет был немного другим… но это уже детали.

Фармис рассказал о строении мира, чтобы я лучше понимала отличия. Сообщил, что у них совершенно нет животных, никаких организмов вообще, кроме ветров. Разве что, возможно, есть такие за Завесой — символической туманной границей, которая опоясывает территории, — но за неё почти никто не заходит. Только работники центра изучения Завесы или какие-нибудь безумные энтузиасты. Растения есть, и, возможно, похожи на наши, но могут и отличаться. Он даже специально показал мне дерево, которое называл «гиб», и я отметила, что оно похоже на дуб, но словно с чем-то скрещённый. Форма листьев была привычной, но цвет их — коричневый. И ещё они блестели и были на порядок толще, чем нужно. Похожее название, похожие листья — но не те. Всё такое же — но искажённое. Как в кривом зеркале.

Я опять вспомнила, как мои друзья относились к зеркалам. Они отражались там не так, как все люди: иногда отражение произвольно менялось.

То есть наши миры — это как зеркала друг друга. Они одинаковые, в какой-то мере. Например, здесь точно такую же длину имеет метр, хотя ветры сами открыли эталон для измерения. Так же, как и на Земле, измеряется масса. То, что мы не перенимали друг у друга, полностью совпадает. И в то же время Земля и Аэр — совершенно разные. И если предположить, что параллельные миры — это листы бумаги, которые сложены в стопку, и соседние отличаются лишь незначительной деталью, — то мир людей и мир ветров будет разделять не один миллион таких листков.

Я попыталась объяснить это Фармису, но он не понял. Или не захотел вдумываться. Сказал, что они, когда начинают изучать Землю, в первую очередь запоминают одно главное правило: не искать причины сходства или несходства, не строить формул и предположений — просто изучать другой мир. Как с чистого листа. А если что-то совпадает — что ж, будет легче запомнить. И мне мужчина порекомендовал просто запоминать, не пытаясь понять, почему так и каким образом именно эти миры вдруг соприкоснулись посредством Перехода. Над причинами и прочими деталями задумывались лишь редкие учёные, которые так и не смогли принять простой выход из размышлений — философы Перехода, и с ними обычно общались лишь такие же философы.

— Ты ведь законы физики не объясняешь? Почему они такие, а не иные? Ты просто принимаешь всё, как есть. Принимай Аэр таким, какой он есть, хорошо?

Я кивнула. Он часто спрашивал, поняла ли я его, или заканчивал предложения словом «хорошо?». Я соглашалась.

— А законы физики у вас такие же, как у нас?

— Похожи в чём-то. Сила тяжести есть, законы распространения энергии, оптика не отличается… но, разумеется, всё не может совпадать. Например, мы до сих пор не смогли подняться в воздух на высоту более семидесяти семи метров. Там приборы сбоят, и такая большая плотность, будто туман медленно превращается в твёрдое вещество…