Правила первокурсницы

Стюард от неожиданности разжал руки, и я все-таки упала на доски, едва не зашипев от боли в груди.

— А теперь все будут молчать, слушать меня и делать то, что я говорю, — произнес кузен.

Цецилия подала мне руку и помогла встать.

— Не понимаю. — Стюард растеряно смотрел то на нас, то на железнорукого, стоявшего рядом с пилотом, то на Лео, который серой молнией запрыгнул в управляющую кабину, и спустя миг оттуда послышался стон. Вряд ли кому-то ранее приходило в голову угнать легкую гондолу Академикума. И вряд ли подобное могло произойти в Запретном городе.

— А тебе и не надо, — улыбнулся кузен своей сумасшедшей улыбкой. Мне уже доводилось испытать на себе ее «очарование», а вот на остальных она произвела неизгладимое впечатление. — Свободен.

— Что? — растерялся служащий.

— Пошел прочь, пока я не передумал и не отправил тебя в полет без крыльев. Ну!

Стюард, едва не подпрыгнув на месте, бросился к лестнице и стал торопливо спускаться, то и дело оглядываясь, словно не веря своим глазам.

— Лео, — крикнул Альберт и когда бывший серый выглянул из кабины, толкнул к нему пилота. — Без глупостей, понял? Я очень зол и очень хочу выбраться отсюда. Настолько хочу, что все остальное уже не имеет значения.

Пилот ничего не сказал, позволив бывшему серому отвести себя в кабину.

— Вам придется еще раз разыграть подобный спектакль или любой другой, — произнес Альберт и подал руку… свою настоящую руку Дженнет, помогая взобраться в гондолу.

— Мы тебе актрисы, что ли? — огрызнулась герцогиня.

— Придется ими побыть. Или ты думаешь, что на этом мы сможем подкрасться к Академикуму незаметно? Серьезно?

— Кто позволил тебе мне «тыкать»? — спросила сокурсница, выдергивая пальцы из его руки.

— Запретный город, леди. Он имеет свойство уравнивать и нищего и графа, — Альберт помог подняться в гондолу Цецилии и посмотрел на меня. — Нам очень повезет, если нам позволят причалить, а уж там ход за вами. Отвлеките внимание от кабины. Не мне вам говорить, что стоит на карте. — Он протянул руку мне, и я поднялась на борт следом за целительницей.

— А что потом? — раздался голос Дженнет. — Если ты думаешь, что я упущу тебя из виду до того, как получу противоядие, то сильно ошибаешься.

— Я польщен вниманием столь благородной леди, — он шутовски склонился. — Если нам придется разделиться, не переживайте, я сам вас найду. Все. Да помогут нам Девы, — И с этими словами кузен закрыл за мной дверь гондолы и два раза повернул ручку замка.

— Я слышала, что на таких судах в холодную погоду подают горячий киниловый отвар? — услышала я вопрос Цецилии и против воли улыбнулась, кто бы мне сказал, что для поднятия настроения мне нужна лишь такая малость.

Вопреки опасениям судно беспрепятственно набрало высоту, как раз, когда целительница подала нам кружки с чем-то горячим. Не знаю как Дженнет, а я вцепилась в свою, едва не разлив половину, когда дирижабль нырнул в воздушную яму. Надеюсь, что в нее, а не что-то пошло не так в кабине пилотов.

— Ну, Оройе, давай расскажи нам, почему ты отказалась родить нашему государю наследника? — спросила вдруг герцогиня усаживаясь у окна.

Целительница едва не подавилась своим напитком, впрочем, он все равно был заварен неважно, такой крепкий, что у меня от одного глотка свело скулы.

— Что? — переспросила она.

— Это лучше, чем обсуждать самочувствие Астер, которой вот-вот станет плохо.

И они посмотрели на меня. Надо полагать, выглядела я неважно, потому что целительница поставила свою кружку и пересела на соседний диван, где как можно дальше от окна устроилась я.

— Боитесь летать? — участливо спросила она.

— Да, — не стала скрывать я, и в этот момент гондола снова вздрогнула и я неосознанно вцепилась в ладонь степнячки.

— Дирижабль самое надежное транспортное средство, — проговорила Дженнет.

— Скажи это тем, кто погиб десять лет назад, — вяло огрызнулась я, закрывая глаза. — Хотя постой, это невозможно, они все умерли.

— Не все, — тихо сказала степнячка, и ее ладонь неожиданно сильно сжалась. — Северин выжил, но его лицо…

Я открыла глаза. Цецилия сидела рядом и смотрела в окно, за которым стремительно проносились облака, но вряд ли что-то видела. Она вспоминала.

— Его лицо никогда не стало бы прежним, несмотря на усилия лучших целителей. Оно было изуродовано. И он почему-то решил, что на этом жизнь кончилась. Северин сказал, что я свободна, что мне незачем связывать свою жизнь с уродом.

— Богини, какая чушь! — не выдержала сокурсница. — Он же князь, да будь он хоть горбатым карликом, к нему выстроиться очередь из невест, а тут какая-то… чужестранка, — все-таки она смогла смягчить ругательство, которое чуть не произнесла, но Цецилия вряд ли что-то слышала.

— Он просто сошел с ума, обезумел и разбил все зеркала, не хотел никого видеть. Я не знаю, кто из этих тварей пришел к нему, кто и под какой личиной, но…

— Он загадал желание? — вдруг поняла я.