Правила подводной охоты

Говорить не хотелось, возникало желание раствориться в бесконечной глубине. Здесь верилось, что жизнь родилась в океане, что по человеческим жилам течет морская вода с кровяными тельцами.

«У тебя пульс замедлился! Не молчи! — буквы не собирались оставлять меня в покое. — Доложи глубину!»

«Триста двадцать метров».

Как будто он сам не знал. Послать бы его подальше!

Тьма густела, но кровавая пелена перед глазами не меркла, а, наоборот, разгоралась. Я погружался во что-то живое, мягкое и горячее. В утробу. Роды наоборот. Зеленые буковки выглядели блеклыми и нелепыми в красном мареве. Они, как диковинные растения, ползли перед лицом слева направо, превращаясь в строчки. А те всплывали наверх. Одна за другой. Потом и они покраснели. Я подтянул колени к животу и сжался в комок. Никогда в жизни мне еще не было так хорошо.

— Барракуда тебя дери! — рявкнули мембраны голосом Жаба.

Я дернулся, из желудка поднялся большой тошнотворный ком и застрял на уровне кадыка.

— Какого дьявола ты умолк? Проморгайся, придурок! У тебя зрачки остановились!

Я хотел потереть лицо, но наткнулся на хитин шлема.

— Его глючит! — услышал я голос Рипли. — Может, поднять?

— И списать, — ответил Жаб. — Как непригодного к погружениям.

Меня засасывало в сток раковины. Я понимал, что это бред, но не видел ничего, кроме сливного отверстия и водоворота. У меня закружилась голова, вновь затошнило. Желудок задергался спазмами.

— Судороги, — вздохнула Рипли. — Включи ему внутреннюю перистальтику. Это от недостатка крови в периферийных сосудах.

Я ощутил сильные пальцы, они разминали меня, месили, как тесто. Тошнить перестало, но я превратился в огромный кусок глины на доске для лепки. Из меня хотели сделать кувшин! Я не выдержал и задергался в беззвучном смехе. Кувшин! А из остатков горшок! Ха! Горшок! Ночную вазу из глины!

— Уменьши уровень эндорфина, — прозвучал голос Рипли в шлеме. — А то он лопнет от смеха. Что ты видишь? Копуха! Что ты видишь?

«Горшок», — сказал я жестами по слогам, поскольку специального знака для обозначения горшка в Языке Охотников не было.

— Сильно его прихватило, — хмуро произнес Жаб. — Судя по положению зрачков, не видит он ни фига.

Красное марево дрогнуло и начало извиваться. Это было похоже на языки пламени.

«Меня сейчас запекут», — сообщил я наверх о своих наблюдениях.

— Тяжелый компрессионный психоз, — заметила Рипли.

Огонь полыхал, мельтешил, струился. Мне показалось, что среди языков пламени маячит фигура. Да, в печи танцевала женщина. Обнаженная. Я не видел ее лица, только очертания тела, но понял, что это Молчунья.

«Тебе не жарко там?» — спросил я у нее на языке жестов.

«Нет, — ответила она. — Здесь просто все красное. Правда красиво?»

«Да».

— Продышись, будет легче. — Это Рипли.

Я попытался сделать вдох, жаберные крышки задергались, прокачивая свежую воду. Красное свечение начало меркнуть, уступая место черному и зеленому.

— Приходит в себя, — сказал Жаб. — Все, худшее позади.

Я разглядел цифры на мониторе. Боги морские! Пятьсот шестьдесят метров. Полная темнота. Я словно вплавился в огромную базальтовую глыбу. Ощущение было именно таким — что я нахожусь внутри камня.

— У тебя слева на каркасе «светлячки» «ГОР-1», — сообщила Рипли. — Пусти один, почувствуй пространство.

Я вынул короткую трубку и провернул пусковое кольцо. Руку дернуло отдачей, а через пару секунд впереди расцвел белый пылающий шар. Он висел неподвижно, освещая меня и шарахнувшиеся во тьму темные силуэты. Судя по показаниям сонара, вокруг меня плавала мелкая живность, но видел я ее плохо.

— Давай вниз, — приказал Жаб. — Глючить больше не будет. Организм приспособился к недостатку кислорода в поверхностных тканях. Тебе еще триста метров до дна.

Морское дно! Мне дико хотелось его увидеть.

— «Светлячки» не экономь, — добавила Рипли. — С ними на глубине веселее.

Ракета не собиралась гаснуть, но я запустил еще одну. Два пылающих шара были похожи на близкие звезды в пустоте космоса.

— Надо показать ему фейерверк, — сказал взводный. — Эй, Копуха! Эти «светлячки» догорят, новые не запускай. И глаза закрой. Будет тебе сюрприз. Закрой, говорю! Я же вижу твои зрачки!

Пришлось выполнить приказание. Но через веки я продолжал видеть яркий поток света. Через какое-то время он начал темнеть, и глубина вновь окутала меня тьмой. Тут же страх пробежал по коже холодными лапками. Я и раньше не терпел подземелий и темных комнат, но здесь, почти на километровой глубине, неприятное ощущение заметно усилилось.

— Открывай глаза! — приказал взводный.

Я поднял веки. Поначалу ни один квант света не долетал до моей сетчатки, но вдруг впереди полыхнула голубая искра, затем еще и еще. Они вспыхивали и тут же гасли, они окружали меня на разном удалении, они заполняли собой пространство. Точно звезды, живущие не больше секунды.

— Это глубинные рачки, — нарушила тишину Рипли. — Подманивают друг друга для спаривания.