Правила русского шамана

– Вот она, сила искусства, – проговорил колдун, когда повозка медленно покатила по восточному тракту.

Путешествие продолжалось с комфортом. Погода стояла отличная, летняя. Легкий ветерок не продувал, но не давал комарам разгуляться. Но вот, ближе к вечеру, резко похолодало. Горизонт на востоке затянуло тяжелыми черными тучами.

– Русь-матушка… – проворчал мастер Гримгор.

Николас не мог поверить своим глазам. За какие-то полчаса лето превратилось в зиму. Повалил крупный тяжелый снег. Метель кружила, завывала, окутывала повозку. Мастеру Гримгору пришлось подвесить в воздухе огромный фаербол. Тепла от него хватало, чтобы согреться.

– Нужно было купить шубы! – воскликнула Оливия, пытаясь перекричать вой метели и рев пламени.

– Скоро снег кончится! – орал в ответ мастер Гримгор. – Это русская пограничная метель. На той стороне снова будет лето!

Лошадка мерзла и пугалась снега. Колдуну пришлось нашептать ей что-то, чтобы она шла дальше. Тем временем тьма сгущалась, а метель и не думала отступать. Николас и Оливия жались поближе к фырчащему и брызгающему искрами фаерболу.

– Похоже, нас заметили и сопровождают, – пробурчал мастер Гримгор.

– Будем драться? – спросила Оливия.

– Не хотелось бы…

Минут через пять снежная стена неожиданно расступилась. За ней на дороге стояли трое. Высокий мужчина в роскошной меховой накидке и двое солдат в зеленых кафтанах и с ружьями. Высокий опередил своих спутников на шаг, возле его плеча парила в воздухе изогнутая сабля с крупным рубином в рукояти.

– Точно как у русского колдуна Саввы Маркеловича, – подумал Николас.

– Стой! Кто идет?! – прокричал командир пограничников.

И для верности повторил на немецком и английском. Солдаты держали путешественников на мушке. Мастер Гримгор сдвинул на затылок свою широкополую шляпу, открывая лицо. Колдун внимательно вглядывался в русского командира и, кажется, узнал его:

– Боярин Морозов! Михаил Всеволодович! Ты ли это?

Колдун уже не сомневался – этот русский его старый армейский друг. За сто лет Морозов почти не изменился. Шаманские секреты старых боярских родов работали не хуже колдовских рецептов молодости. Только во взгляде Михаила Всеволодовича появилось что-то темное, настороженное, как будто Морозова преследовал кто-то опасный и невидимый.

– Игнатий Максимильянович! Вот уж кого не ожидал увидеть! – воскликнул боярин и бросился навстречу мастеру Гримгору.

– Это почему же? – поинтересовался колдун, но Морозов уже не слушал его:

– Да чего вы стоите как истуканы? Ружья опустите! И я-то сам хорош, – восклицал он, а после начал вполголоса приговаривать: – Не серчай, ветер северный! Уйми свою прыть. Не супостат к нам пожаловал, а друг старинный.

Метель жалобно взвыла и унеслась прочь. Снег прекратился, и через минуту уже стремительно таял. Мгла рассеялась и пропустила лучи заходящего солнца.

– Неужели ты при границе служишь? – расспрашивал знакомого мастер Гримгор. – С твоими-то талантами в Москве или Петрограде делами заправлять следует.

– По чистой случайности здесь, – отвечал боярин. – Племяшку навещал, он тут под Полоцком служит. А потом дай, думаю, стариной тряхну. Времена-то нынче неспокойные.

Колдуны обнялись как старые друзья. Потом Морозов свистнул, и из кустов появился еще один солдат. Этот вел под уздцы стройных гнедых лошадок и вороного с богатым седлом.

– А санки твои расписные самоходные где? – не без ехидства спросил мастер Гримгор.

– Охо-хо! И не напоминай! – разразился причитаниями Михаил Всеволодович. – Томятся дорогие мои в сарае, в опилках до первого снега. Они же у меня старинные! Сто лет назад самого Кутузова Михаила Илларионовича на них катал. А чего стоит ублажить да увещевать их, чтобы летом не буянили, да зимы дожидались! Все от того, что вихри зимние использовать в мирное время запретили!

Так за разговорами и рассказами путешественники продвигались на восток. Наступила ночь, и солдаты зажгли факела. Вскоре Николас заснул на мягком сене.

3 Ночные разговоры

Уже глубокой ночью процессия въехала в небольшой приграничный острог. Николас в полудреме видел высокий частокол и башенки с часовыми. Путешественников проводили в высокую избу с печкой и крашеными резными наличниками. Оливию папа уложил на печь. Николас лег на лавку рядом и забылся в тепле.

А боярин Морозов выпроводил солдат, поставил на стол бутыль мутного самогона и банку соленых груздей.

– По случаю столь неожиданной встречи мы просто обязаны! – решительно заявил Михаил Всеволодович.

– Я чисто символически, – отозвался мастер Гримгор. – Не владею трансмутацией спирта в магическую силу!

Колдуны рассмеялись, и Морозов крикнул в окошко, велев напоследок:

– Самовар раскочегарьте! Выпьем чайку с дороги.

Этой ночью предстоял долгий разговор, и начался он с воспоминаний. Николас спал и не слышал историю о том, как после поражения Австрии в войне с Наполеоном мастер Гримгор бежал на Русь. Тогда-то он и познакомился с боярином Морозовым. Вместе они служили у генерала Милорадовича и сражались в войне восемьсот двенадцатого года.