Правила счастья

– В десять, пуделек. Через минуту спущусь, – и музыка вновь зазвучала.

– Тогда пойду доделаю соус из зеленого перца, – Джуди поднялась со своего кресла. – А вы, молодежь, можете спокойно поболтать на свободе и выкурить парочку сигарет с марихуаной, пока предки не видят.

– Это шутка, – поспешно пояснила Джуно, и бросила строгий взгляд на Триону, чтоб та не вздумала, поймав Джуди на слове, воспользоваться ее предложением, но Триона уже спала, опустив стриженую белокурую голову на подлокотник дивана.

ГЛАВА 27

Говарда Гленна можно было бы описать так: человек исключительного благородства и столь же исключительной скромности, обладающий умом острым, как лезвие, терпением таким безграничным, как у мистера Беннета, и доверием к людям таким раскидистым, как старый дуб у дороги, который встречает своей благодатной сенью всех путников, бредущих мимо. Он вышел из своего кабинета, когда стрелки часов приближались к десяти. К этому времени и его жена, и подружка сына уже успели изрядно набраться, что, впрочем, происходило всякий раз, когда они встречались.

На его резко очерченном лице появилась невольная улыбка, когда он увидел дочь, свою непричесанную, прелестную, розовощекую Королеву Маб, которая унаследовала строение тела от матери, а склад ума – от него. Сколько бы ей ни было лет, для Говарда она оставалась все той же маленькой дриадой, которую он некогда учил играть на флейте и лютне, отличать ель от сосны, делать кукол из кукурузы и петь народные песенки, из которых она сейчас не помнила ни одной. Но это неважно, все равно они живут у нее в подсознании, там же, где и сны.

Она сидела рядом с рыжеволосым парнем, которого окружала необыкновенная аура. Говард сразу же почувствовал его нервную энергию, ощутил его тревогу и оценил чистоту его духа. Они с Джуно не смотрели друг на друга и не разговаривали, но Говард понял, что между ними существует тесная связь.

Глядя на них с галереи, он откинул назад копну белых волос и кашлянул:

– Счастливого Рождества всем!

Джуди засмеялась, встала и послала ему воздушный поцелуй.

– А теперь будь добр, спустись к нам и познакомься с Джеем. Он сейчас живет в квартире вместе с Джуно.

Джуно приподнялась, чтобы обнять отца.

– Хорошо выглядишь, киска, – Говард охватил ее лицо худыми пальцами и посмотрел ей в глаза. – Цветок лотоса благоухает, не так ли?

– Брось ты эту восточную чушь, па, – Джуно нежно поцеловала его в нос. – У меня все в порядке. А ты прекрасно написал о дельфинах, мне очень понравилось. Это Джей – он поменялся квартирами с Шоном.

– Рад познакомиться с тобой, Джей, – Говард дважды пожал Джею руку, а потом похлопал его по спине, словно оценивая исходившее от того космическое излучение. Такой мошной ауры он не встречал уже многие годы – а точнее с 1969 года, когда общался с Джимом Моррисом.

Джей смотрел на Говарда скептически. Невероятно высокий, тощий и бородатый, Говард выглядел, как помесь Бернарда Шоу с Дон-Кихотом.

На нем была потертая рубаха и шорты, из которых выглядывали худые, как тростинки, ноги. Несмотря на хипповые фенечки – браслеты из бисера, плетеные сандалии, амулет на кожаном ремешке, он имел необычайно величественный и аристократический облик, который многим людям внушал трепет, хотя манера общения у него была невероятно доброжелательной и проникновенной.

– Надеюсь, моя дочь еще не окончательно свела вас с ума, – засмеялся Говард, слегка подталкивая Джуно локтем. – Мы прожили с ней под одной крышей восемнадцать лет, но так и не привыкли к ее фокусам, – он пристально посмотрел на Джея.

– У нас с ней нет никаких проблем, сэр, – ответил Джей.

– Говард, включи нам какую-нибудь подходящую рождественскую музыку, под которую нам будет приятно ужинать, – сказала Джуди.

– Сейчас поищу, пуделек.

– У бедного Говарда это шестой рождественский обед с мая месяца, – Джуди повела всех в столовую. – Я проверяю на нем новые рецепты. Сегодняшнее меню – его любимое, поэтому, если что не понравится – все претензии к нему. Триона, ты сядешь слева от Говарда, я справа, а Джей и Джуно вот здесь, – она указала на два стула, стоявших друг против друга чуть поодаль от остальных, словно после ужина им предстояло отправиться в общую спальню.