Правила счастья

– Я так и знал! – он прищелкнул пальцами. – Я попал на ваше выступление пару недель назад, на верхнем этаже кафе «Блю». Вы были лучше всех.

– Неужели? – удивилась Джуно. Она напрягла память. Она несколько раз выступала в кафе «Блю». Это было одно из любимых ее мест. Тамошний менеджер, Фэйт Гауэр, был хорошим приятелем Дункана еще со времен «Деливери» и старался при любой возможности приглашать Джуно.

– Моя девушка с тех пор просто бредит вами, – рассмеялся Ральф. – Она затащила меня в тот вечер на выступление этого симпатичного ирландца, забыл его фамилию. Джерри, не помню дальше…

– Мэлони? Джерри Мэлони? – подсказала Джуно, не веря своим ушам.

– Точно! Славный парень, бывает тут иногда с Диланом Мораном. Но вы нам понравились куда больше.

Боже правый! В тот вечер Джуно выступала в одной программе с Лулу, Миком Коллинзом и фаворитом месяца Джерри Мэлони. Она так волновалась в этой звездной компании, что отбарабанила свой номер за пять минут, но публика оказалась на редкость отзывчивой и все ловила на лету. Потом она спела под аккордеон. После выступления у нее возникло радостное ощущение удачи.

– Серьезно вам говорю, – Ральф собрался уходить. – Вы просто бриллиант.

– Спасибо, – Джуно не могла совладать с улыбкой, которая не хотела покидать ее лицо.

– Между прочим, это говорит тебе человек, который каждый день обслуживает самых лучших комиков Лондона, – присвистнул Финлэй, сделав большой глоток вина прямо из бутылки, когда Ральф отошел.

– Со мной такое впервые в жизни – меня узнал незнакомый человек! – возбужденно сказала Джуно.

– Вино неплохое. Попробуй-ка.

Джуно сделала глоток. Вино было восхитительное – такое же гладкое, круглое и богатое, как Мохаммед аль Файед.

– Великолепно! Ты знаешь, сегодня у меня самый лучший день за всю неделю, будь она проклята. А когда подумаю, какой вечер мне предстоит, то, кажется, через минуту умру от переизбытка счастья.

Финлэй удивленно взглянул на нее.

Джуно смотрела на него сияющими глазами, вбирая в себя растрепанную ангельскую красоту: тонкий искривленный нос, чувственные губы, длинное гибкое тело, облаченное в щегольскую одежду. Он напомнил ей некогда виденную фотографию Боси, молодого любовника Оскара Уайльда. Боси небрежно сидел в соломенной шляпе на скамейке, глядя куда-то вдаль.

– Скажи, ты хочешь переспать с Лидией или ты гей? – неожиданно спросила Джуно.

Финлэй поперхнулся.

Джуно ободряюще улыбалась ему, пока он вытирал губы тыльной стороной ладони, недоверчиво глядя в сторону.

Она закурила еще одну сигарету, наблюдая за ним: он снова повернулся к ней лицом, его ресницы чуть подрагивали, а один уголок рта приподнялся в насмешливо-надменной улыбке:

– Ты всерьез рассчитываешь получить ответ на свой вопрос? – наконец проговорил он.

– А почему бы и нет? – кивнула она, действительно не понимая, что особенного он находит в ее вопросе. Ведь минуту назад он с такой откровенностью рассуждал о своем бездарном и бессмысленном существовании, что произвел на нее впечатление человека, который не станет скрытничать по поводу своей сексуальной ориентации. Лидия неотразима, и, очевидно, он зациклен на ней. На вопрос Джуно возможны два простых ответа: «Да, я один из сотен мужчин, которые влюблены в Лидию Морли» или «Я гей, но ценю Лидию Морли как прекрасное произведение искусства».

– Ты удивительная женщина, Джуно, – рассмеялся Финлэй. – Ты не привыкла говорить обиняками, да? Хорошо, золотко, – он подлил себе еще вина. – Дай мне сигарету, и я расскажу тебе, почему я не хочу переспать с Лидией, хоть я и не гей.

Он не столько курил, сколько в течение некоторого времени играл с сигаретой, постукивая ею по краю пепельницы, прежде, чем заговорил.

– У меня не стоит, – произнес он почти равнодушно. – А если встает, я не могу его удержать. А если могу удержать – пару раз в году, заметь, – то не могу кончить. Проблема не в моей сексуальной ориентации, Джуно. Проблема в ее отсутствии. Наркоманы ни к черту не годятся в постели. Я люблю кокаин больше, чем женщин. Давай назовем это моим осознанным выбором, – он задумчиво посмотрел на Джуно. – Последний раз я занимался сексом – точнее, пытался им заняться – более года тому назад. С тех пор я соблюдаю целибат, как Римский Папа.

Он снова забарабанил сигаретой по краю пепельницы.

Джуно не отрываясь смотрела на него и ловила его слова, поражавшие своей бесхитростной откровенностью. Когда эти слова проникли в нее, она ощутила сильный прилив горячей жалости к нему:

– Так, значит, тебя все-таки интересуют женщины?

Он прищурил один глаз и внимательно посмотрел на кончик своей сигареты:

– Да, конечно, но я прекрасно понимаю, что на этом спектакле я всего лишь зритель, а не участник.

Я могу флиртовать с утра до вечера, но моему члену плевать на это, – он сделал глоток. – Черт, сам не знаю, зачем я тебе все это рассказываю.

– А что же Лидия? – произнося ее имя, Джуно по-прежнему не сводила с него глаз. Он возвел очи к потолку и вздохнул, словно Архангел Рафаил, испрашивая совета у своего шефа – как ответить.