Правила Святой Православной Церкви с толкованиями

Решительность, с какою правило изложено, показывает, какое значение халкидонские отцы придавали тому, чтобы определение это исполнялось в точности. Собор воспрещает самым категорическим образом рукополагать кого бы то ни было без точного обозначения (ίδικώς) места служения, объявляя недействительным всякое рукоположение, состоявшееся не в духе настоящего определения, к посрамлению поставившего их (έφ' ύβρει τού χειροτονήσαντος, ad ejus, qui ordinavit, contumeliam) [827], ad ordinantis injuriam [828], причем воспрещается рукополагать не только во пресвитера или диакона, а и назначать на какую бы то ни было низшую церковную должность. Отвечая тем, которые думали, что правило это касается только пресвитеров, диаконов и иподиаконов, а не чтецов, ибо они не имеют рукоположения (διά τό μή χειροτονεΐσθαι καί τούτους) и, следовательно, могут переходить с места на место, — Вальсамон говорит: «и чтецы суть клирики, ибо имеют руковозложение (χειροθεσίαν), т. е. печать через посредство руки архиерея; следовательно, правило непременно должно иметь силу и по отношению к ним» [829]. Касается, таким образом, оно всех как священнослужителей, так и церковнослужителей, и воспрещает поставлять их «отрешенно», απολελυμένως (libere, absolute), без назначения к определенному месту.

Из мест, на которые они могут быть назначаемы, правило упоминает сначала городскую церковь (έν έκκλησία πόλεως), затем сельскую (κώμης), далее мученический храм (μαρτυρίψ) и, наконец, монастырь (μοναστηρίψ). Под мученическим храмом понимается освященное здание, храм, который сооружен был в честь и память какого-либо мученика, или же на его могиле [830]; при этих храмах были свои нарочитые священнослужители и церковнослужители. Монастыри упоминаются потому, что монахи вообще не были священнослужителями, даже и сами настоятели монастырей были в большинстве случаев без хиротонии, а дабы в монастырях могло совершаться правильно богослужение, назначался нарочитый пресвитер, или же рукополагался один более достойный из братьев, который и служил в монастырской церкви. Не редки были во времена халкидонского собора архимандриты, не имевшие пресвитерского сана; и бл. Августин в своих творениях постоянно отличает пресвитера монастырского от настоятеля, который не был пресвитером [831].

Правило 7

Вчиненным единожды в клир и монахам, определили мы не вступать ни в воинскую службу, ни в мирский чин: иначе дерзнувших на сие, и не возвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, предавать анафеме.

(Ап. 6, 20, 81, 83; IV Всел. 3, 16; Трул. 21; VII Всел. 10; Карф. 16; двукрат. 11).

В христианской церкви всегда имело значение правило, что таинство посвящения кого-либо на служение церкви, равно и обеты монашеские, не отделимы от тех, кто их принимает, ибо, будучи принимаемы добровольно и торжественно, они существенным образом привязывают данное лице к церкви, требуют навсегда отречения от всякого мирского служения и всецелого посвящения Богу. Возвращение впоследствии рукоположенного или монаха к мирскому служению не считалось и не могло считаться иначе, как преступлением, считалось — по прекрасному выражению архимандрита Иоанна в толкованиях на это правило — «клятвопреступлением пред Богом, изменою совести, унижением священного служения Богу и предпочтением ему служения миру» [832]. Между тем это общеобязательное правило церкви часто нарушалось, так что есть несколько положительных правил, которые самым энергичным образом осуждают эти нарушения. Так 81-е Апостольское правило присуждает к извержению священных лиц, принимающих на себя мирские служения, а 83-е Апостольское правило тоже присуждает к извержению занимающихся военным делом; 12-е правило I Вселенского собора говорит то же самое. Однако, все эти правила не в состоянии были уничтожить зло, почему отцы халкидонского собора, по тем же побуждениям, что и при составлении 3-го своего правила, сочли нужным повторить прежние определения и издать настоящее правило [833].