Ἀνοήτῳ, φησίν, ἐπερωτήσαντι σοφίαν, σοφία λογισθήσεται, σοφοῦ δέ, ὡς ἔοικεν, ἐπερώτημα καὶ τὸν ἀνόητον σοφίζει. Ὅπερ τῇ τοῦ Θεοῦ χάριτι συμβαίνει ἡμῖν, ὁσάκις ἄν σου δεξώμεθα τῆς φιλοπόνου ψυχῆς τὰ γράμματα, ἐπιστατικώτεροι γὰρ ἑαυτῶν καὶ ἐμφρονέστεροι γινόμεθα ἀπ᾿ αὐτῆς τῆς ἐρωτήσεως, πολλά, ὧν οὐκ ἐπιστάμεθα, διδασκόμενοι, καὶ γίνεται ἡμῶν διδάσκαλος ἡ περὶ τὸ ἀποκρίνεσθαι μέριμνα. Ἀμέλει καὶ νῦν, οὐδέποτε λαβόντες ἐν φροντίδι τὰ ἐπερωτήματά σου, ἠναγκάσθημεν καὶ ἐπισκέψασθαι ἀκριβῶς, καὶ εἴ τι ἠκούσαμεν παρὰ τῶν πρεσβυτέρων ἀναμνησθῆναι, καὶ τὰ συγγενῆ, ὧν ἐδιδάχθημεν, παρ᾿ ἑαυτῶν ἐπιλογίσασθαι.
Несмысленному, как речено в Писании, вопросившему о мудрости, мудрость вменится (Притч. 17, 28), а вопрошение мудрого, кажется, умудряет и несмысленного. Сие, по благодати Божией, случается с нами каждый раз, когда получаем писания твоей трудолюбивой души. Ибо я становлюсь сведущее и рассудительнее самого себя, из самого вопроса научаясь многому, чего прежде не знал. Забота об ответе делается для меня учителем. По истине и ныне, никогда не озабоченный предметами твоих вопросов, я принужден рассмотреть оные с точностью, и привести на память, аще что слышал от старейших, и от себя примыслити согласное с тем, чему я учился.
Зонара.
Вступление в послание отличается великим смиренномудрием. Именно, Василий Великий говорит, что он умудряется посредством вопросов божественного Амфилохия, и показывает, каким образом умудряется. До этих вопросов, говорит он, мы не были озабочены ими; теперь же, когда они предложены, мы занялись ими внимательнее и привели себе на память все то, что слышали от древнейших, присовокупив и от себя сродное, то есть согласное тому, чему я научился (от предания).Правило 1.