Правила святых отцов

Потом святой спрашивает прп. Аммуна, какой грех или нечистота в естественном истечении, которое случается во сне и представляет собой извержение некоего излишка? [[113]] Разве только осудить вообще все тело человека за те излишки и выделения, которые из него исходят, скажем, за слизь из носа, мокроту и испражнения, необходимые для человеческого организма. Ведь если мы верим (говорит он), что человек – творение рук Божиих (как это и есть по Писаниям), то может ли быть нечистым творение Божие, в то время как все, что Бог сотворил, есть весьма хорошо? [114] И если мы род Его, как сказал поэт Арат [115] и божественный Павел, то, значит, нет в нас никакой части нечистой, и мы оскверняемся только тогда, когда совершаем зловонный и достойный плача грех. А когда у нас во сне невольно случается естественное истечение, то мы претерпеваем это как необходимое следствие нашей природы, подобно тем выделениям, о которых мы уже упомянули.

Но поскольку желающие противоречить справедливо сказанному, а лучше сказать, Богом созданному, приводят против нас изречение Евангелия, которое говорит, что не входящее, но исходящее сквернит человека, нужно разрешить и это их не то что недоумение, а нелепость. Итак, мы говорим, что они, будучи невежественными, и Святое Писание изъясняют по своему невежественному вкусу. А евангельское изречение имеет следующий смысл. Когда некоторые высказывали сомнения (как и те, о ком сейчас речь) относительно пищи, опасаясь, что она может их осквернить, тогда Христос, избавляя их от неведения и делая явным обольщение, сказал, что не входящее сквернит человека, но исходящее. И тут же добавил, откуда исходящее, – из сердца, в котором находятся злые сокровища нечистых помыслов и других грехов. А божественный Павел более кратко и ясно научил нас этому, сказав: Пища не приближает нас к Богу. То же самое справедливо будет сказать и в настоящем случае: естественное истечение не приводит нас к наказанию. И вероятно, говорит Афанасий, такой же ответ им дадут и обыкновенные врачи, чтобы они убедились хотя бы свидетельством внешних. Ведь и они говорят, что Творец дал человеку необходимые каналы для выделения излишков из питаемых членов, как, например, выделения на голове – это волосы и влага, выходящая через каналы в голове (т. е. мокрота из носа, слюна изо рта, слезы из глаз и пр.), а выделения чрева – испражнения. И как все это – выделения, так и истечение во сне – это выделения семенных каналов. Потом св. Афанасий обращается к прп. Аммуну со словами: «Итак, если Бог создал человека и захотел, чтобы он имел тело с такими органами и каналами, то какой в этом грех для человека? Думаю, никакого».

Но нужно еще, говорит св. Афанасий, предупредить возражения лукавых любителей споров, потому что они могут сказать, что тогда нет греха и в непосредственном пользовании семенными органами, потому что они и предназначены Богом для такого пользования и употребления. На это мы отвечаем следующее. О каком пользовании и употреблении ты говоришь? О законной, которое Бог дозволил заповедью возрастайте и размножайтесь и которое похваляет апостол, говоря: Брак да будет честен и ложе непорочно, или о том, которое не освящено, тайно и беззаконно, иначе говоря, о блуде и прелюбодеянии? Если о первом, то ясно, что оно добро; а если о втором, то ясно, что преступно.

И не будем удивляться (говорит святой), что одна и та же вещь бывает иногда хорошей, а иногда плохой, потому что мы видим, что и многое другое в настоящей жизни бывает то хорошим, то плохим. Например, убийство непозволительно, но когда оно совершается во время войны с врагами веры, тогда оно и позволительно, и похвально, и потому победители в войне получают большие почести и в их честь воздвигают статуи, которые возвещают об их победах (см. об этом Василия Велик. 13). Следовательно, и о соитии нужно рассуждать подобным образом. И далее святой словами прор. Иеремии хвалит тех, кто вступает в брак ради чадородия, а распутных устрашает апостольскими словами о том, что блудников и прелюбодеев судит Бог. [116] Потом он говорит, что Бог показал нам в настоящей жизни два пути: один обыкновенный и невысокий, т. е. брак, замужество, а другой ангельский и ни с чем не сравнимый, девство. Тот, кто избрал брак, нисколько не согрешает, но дарований девства получить не может [[117]]. Впрочем, такой приносит тридцатикратный плод (через чадородие), согласно притче о сеятеле. А тот, кто возлюбил девство и монашеское жительство (хотя оно трудно в сравнении с первым, т. е. или труднее первого пути, брака, или труднее первое время, из-за непривычки и из-за того, что тело молодо и влечется к соитию), получает более удивительные дары, чем даруемое в браке, потому что девство приносит совершенный плод, плод сторицею.