Вальсамон.
Бедствия, причиненные монахам злобою и угнетением иконоборцев, по словам правила, привели досточтимый монашеский образ в поношение. Ибо, угрожаемые еретиками, монашествующие оставляли свои обители: одни переходили в чужие монастыри, а другие поселялись в мирских жилищах. В то время это было извинительно; но потом сделалось предметом общего посмеяния. Ибо и после того, как вследствие торжества православия, страх гонения на христиан прекратился, некоторые из монахов бесстыдно дерзают делать то, что безопасно делалось прежде по нужде. Так они не стыдятся удаляться из мест своего пострижения и проводить жизнь в городах вместе с мирянами, извиняясь тем, чти и прежними монахами делалось многое такое. И так как это обличает распущенность монахов и вредит благосостоянию монастырей, то собор определил подвергать отлучению как монаха убежавшего из обители, в которой он принял пострижение, и принятого в другой монастырь, так и игумена, который принял его, пока бежавший монах не возвратится в свою обитель. Все это – в том случае, когда что нибудь такое сделается без ведома епископа. А если местный епископ признает, что в такой-то, например, обители нет монахов благоговейных и способных своими делами привести и других к спасению, и найдет полезным перевести такого-то монаха из обители, в которой он был пострижен, в другую, или сделать экономами в мирских домах ради спасения живущих в них, или поставить где нибудь в ином месте, то так и должно быть беспрепятственно: ни монахи, ни принимающие их в таких случаях не подвергаются осуждению. В виду этого некоторые возражали, не будет ли тут противоречия предписанию 91-го правила Карфагенского собора, где сказано, что епископ, делающий что нибудь такое, т. е. принимающий монаха из чужого монастыря и делающий его клириком или игуменом, должен быть отлучен от общения с прочими братьями и довольствоваться общением только своего народа, а монах не должен оставаться ни клириком, ни игуменом? Но, как мне кажется, нет противоречия; ибо то правило наказывает епископа, который принимает какого либо монаха из чужой области и поставляет его в клир или в игуменство в принадлежащей ему обители, без ведома прежнего его епископа; точно также наказывает и монаха. А настоящее правило дает епископу позволение делать по своему усмотрению перевод монахов в двух принадлежащих ему обителях. Знай также, что во дни святейшего патриарха кир Луки состоялось синодальное определение относительно того, чтобы без предосуждения были поставляемы на игуменство в монастыри, находящиеся в области патриарха, если в них нет монахов способных к предстоятельству, (монашествующие) в другой обители, принадлежащей к той же области, хотя бы уставами их и запрещалось быть игуменом постриженнику чужого монастыря. Не должно казаться тебе странным и то, что определено правилом относительно назначения епископом какого либо добродетельного подчиненного ему монаха в мирские жилища, или в другое место, для душевного спасения обитателей: ибо священные и божественные правила имеют в виду только душевное спасение людей, и больше ничего. Итак кто живет, как повелел Бог, тот не потерпит вреда от места, напротив принесет нарочитую пользу живущим с ним. Так почему же и не быть по правилу? Именно по этой причине и сам святейший патриарх кир Лука дозволил монаху и священнику господину Макарию Иерусалимлянину постоянно жить с блаженной памяти первопревосходительнейшим логофетом дрома господином Михаилом Агиофеодоритом, состоять вместе с ним в службе и исполнять обязанности секретаря. Итак заметь, что с епископского дозволения и усмотрения, а тем более – с царского, и монахи и клирики без предосуждения могут исполнять то, что будет им поручено, каково бы ни было это поручение.Славянская кормчая.
(1 Никон. слов. 6) – Аще который мних от своего монастыря отбежав или во иный монастырь преселит(и)ся внидет, или в мирстем жилище обитает: сам же и с приемшим его, да отлучится, дондеже бежавый возвратится в свой монастырь. Аще же от епископа или от игумена по совету на спасение строителем, послан будет, или поставлен где, без вины есть.Правило 5.