Правила убийцы

— Суд присяжных может присудить жене некоторую сумму, но я не стал бы об этом беспокоиться, — проговорил юрист.

— Наша проблема, — отчужденно произнес Даниэль, — заключается в том, что этот убийца все еще бродит на свободе, а мы похожи на толпу клоунов, которые бегают по городу, убивают ни в чем не повинных людей и друг друга. А после этого еще бьют друг другу морду.

Снова наступила тишина.

— Давайте вернемся к работе, — наконец сказал Даниэль. — Лукас, я хочу с тобой поговорить.

* * *

— Что еще у тебя есть? — спросил он, когда они остались одни.

— Совсем ничего. У меня было… такое чувство в отношении Макгаун…

— Ерунда, Лукас, ты просто ее подставил, и сам прекрасно это знаешь, и я это знаю, и да поможет мне Бог, если бы мы могли все это сделать сначала, я бы сказал: делай. Эта задумка должна была сработать. Сукин сын! Вот сукин сын! — Даниэль ударил рукой по столу. — Мы его уже держали в кулаке. Он уже был у нас в руках.

— Это я его упустил, — уныло сказал Дэвенпорт. — Началась стрельба, я прыгнул через забор и увидел лежавшего там Вершеля. Я тут же понял, что это не Бешеный, потому что тот был одет во все черное. Салли тоже лежала на земле, из нее хлестала кровь. Сиклз пытался ей помочь, там еще были люди. Я не должен был там задерживаться. Мне нужно было преследовать Бешеного, а Салли оставить с другими. Я думал так сделать. У меня был импульс бежать дальше, но Салли истекала кровью, и никто даже пошевелиться не мог…

— Ты поступил правильно, — сказал Даниэль, останавливая этот поток эмоций. — Когда прямо у тебя на глазах ранят полицейского, то остановиться — значит проявить человечность.

— Я просчитался, — проговорил Лукас. — И теперь мне не за что зацепиться.

— Гвозди, — произнес одно слово Даниэль.

— Что?

— Я уже слышу, как пресса готовит для нас гвозди. Нас собираются распять на кресте.

— Мне теперь все равно, — сказал Лукас.

— Подожди пару деньков. И ты станешь обращать внимание на такие вещи. — Он немного помялся. — Так ты говоришь, что восьмой канал заснял на пленку то, что происходило между тобой и Кохраном?

— Да. Черт бы их всех побрал. Я сожалею о случившемся. Ведь он новичок. Я забыл об этом.

— Исходя из того, что я теперь слышу, тебе будет очень трудно вернуть свои слова назад. Большинство наших полицейских считают, что ты прав. Да и Салли с нами была не один год. Если бы только Кохран не поторопился, он оказался бы на этой аллее до того, как Бешеный догадался, что его ловят. Вы бы просто зажали его между собой, и никто не полез бы в этот двор с этими чертовыми собаками.

— Мне не легче от того, что я знаю, что он был у нас почти в руках.

— Поезжай выспись и возвращайся сюда днем, — отпустил его Даниэль. — К тому времени скандал уже разразится. Мы будем знать, что нам ждать от прессы и телевидения. И сможем прикинуть, что делать дальше.

— Я не смогу подсказать вам, что делать, — произнес Лукас. — Я выдохся.

23

За ним никто не пришел.

Где-то в глубине сознания он не мог этому поверить, но за ним не пришли.

Пошатываясь, он прошел через внутреннюю дверь из гаража прямо к себе в квартиру, шагнул было в комнату, но тут же заметил, что за ним на ковре остаются желтые следы глины, и остановился. Он постоял некоторое время, глубоко дыша, приводя мысли в порядок, потом осторожно шагнул обратно в кухню и там разделся на кафельном полу. Он снял с себя абсолютно все, включая нижнее белье, и оставил это кучей лежать на полу.

Из раны на ноге шла кровь, Бешеный присел на край ванны и начал ее разглядывать. Укусы оказались не слишком глубокими, но края раны были рваные. При других обстоятельствах он пошел бы в амбулаторию, где оказывают срочную помощь, и наложил бы швы. Но сейчас он не мог этого сделать. Он осторожно промыл рану мылом и горячей водой, не обращая внимания на боль, затем задернул штору душа и вымылся полностью. Мылся Бешеный тщательно — руки, волосы, лицо. Особенно усердно он вычистил ногти, под ними могли остаться частички глины.

Когда Бешеный заканчивал принимать душ, ему сделалось плохо, его начало рвать. Он стоял, прислонившись к стене, переполненный страхом и выделившимся адреналином. Но он не мог позволить себе распуститься. Это было бы роскошью. Он не мог позволить себе и роскошь долгих раздумий. Он должен был действовать.

Усилием воли Бешеный взял себя в руки. Закончив мыться, вытерся жестким полотенцем, перевязал ногу бинтом и закрепил повязку пластырем. Потом он прошел в спальню, надел чистую одежду и вернулся в кухню.

Всю одежду, которая была на нем в эту ночь, легко было купить повсюду. Джинсы «Левис», обычная водолазка, черная лыжная куртка, купленная прямо на улице. Обычное мужское нижнее белье. Синтетическая кепочка без надписи. Кроссовки. Бешеный выложил все из карманов куртки. Кляп, перчатки, клейкая лента, носок с картофелиной, пачка презервативов — все это он сложил кучкой на полу. Когда он убегал, то потерял ломик, но с этим все чисто, полиция тут ничего не найдет. Он собрал одежду в охапку и запихнул все в стиральную машину.