Правила выживания (СИ)

Утром меня разбудили и опять началось все с начала. Девчонки радовались как малые дети. Видимо в куклы не доиграли. Но Теократ быстро все пресек и меня увели на этот раз к огневикам. Герд занимался мною лично. Астана ко мне не пустили. Лишь иногда ему позволяли издалека посмотреть на меня, чтобы удостовериться что со мной все в порядке.

Со стороны снятие заклятия выглядело как простое сканирование. Декан укладывал меня на алтарь, становился к его изголовью и его ладони обхватывали мою голову. Первые несколько дней ничего не происходило, разве что мужчина после сеанса выходил бледный и немного пошатывался. А вот на шестом сеансе пришла боль. Мою голову просто разрывало от нее, а слезы градом катились по лицу. Первое время я молчала, декан меня уговаривал кричать, выплескивать эту боль, увещевал, он говорил, что слезы смоют все, а крик позволит запустить процесс восстановления, но меня что-то сдерживало. Ну не могла я, кусала губы, корчилась, но не кричала. И все же Герд был упорен и добился своего, в какой-то день я начала издавать звуки. В начале просто очень тихо стонала. Потом все громче и громче, а чуть позже, дней через пять закричала в полный голос. Декан в первый раз остановил процедуру минут через пятнадцать, усадил меня, обхватил руками и прижал к себе. Я плакала как маленькая, слезы катились по лицу градом, меня дико трясло. Декан что-то кому-то объяснял, кого-то подзывал, давал указания. Он обтирал мне руки, лицо и шею салфетками, смоченными в каких-то настоях. Чуть позже он меня отпустил и передал другому человеку. Тот, другой, шептал мне на ухо, как я ему дорога, какая умничка, какая смелая, какое мужество я проявила спасая его из темницы. Он рассказывал мне о моих детях, а я сидела, сжавшись клубочком на его коленях, и выплакивала ему в плечо всю свою боль.

— Все будет хорошо, милая, все будет хорошо. Мы выдержим, мы все сможем.

Герд принес воды, меня напоили и, усыпив, унесли к целителям.

С этого дня все пошло куда быстрее. Я теперь сама без приказа засыпала и просыпалась, ела, умывалась и ходила по нужде. Маловато, но и это прогресс, учитывая, что до этого я была просто болванчиком. Мужа теперь ко мне пускали почаще, так как Герд считал, что мне нужны положительные эмоции и любовь родных. Астан приходил и уводил меня в кабинет Герда, декан оставлял нас какое-то время одних под каким-нибудь предлогом и уходил по делам. О, у мужа в этот момент просто сносило голову. Он зацеловывал меня до умопомрачения, и если до этого я сразу откликалась на его ласку и нежность, то сейчас я реагировала очень медленно, но ведь реагировала. Астан, будь его воля, сразу уволок в бы особняк Вейса и наверстывал упущенное, но я пока не могла полностью отвечать за себя, да и процесс избавления от заклятия еще не закончился, и никто не знал как я могу себя повести. Да и целительницы хорошо страховали. Было пару раз, что ночью у меня начинались приступы удушья. Хорошо, что оба раза декан огневиков был на территории Академии и вместе с целительницами выводил меня из этого состояния. Теократ даже предположил, что таким образом, Орс защищал свое заклятие от снятия. Да вот только Герд был на уровень выше чернокнижника и снимал подчинение по другим каналам, и именно поэтому приступов было только два.

Но пришел день, когда я первый раз улыбнулась просто так. Девочки-целительницы собирались на завтрак, а я уже умылась и сидела у окна, ожидая их. Там, за окном была ранняя зима. Снег как таковой еще не выпал, и деревья стояли голые, по их ветвям задорно скакали птицы, похожие на наших воробьев. Именно эти птички, невзрачные и суетливые, подарили мне первую улыбку.

Я смотрела как они бурно между собой общались, шалили и шумели. Я следила за ними и вспоминала свою земную жизнь, озорных воробышков, вальяжных голубей на асфальте, шаловливых синичек и снегирей с красными грудками, и то, как мой Мишка гонялся за ними потому, что хотел подарить «эту класную птычку» мамочке. Я даже не поняла, что стала улыбаться, а еще облокотилась о подоконник и подперла голову руками. Целительницы притихли и наблюдали за мной. Кто-то быстро вызвал Герда. Декан сразу же пришел и стоял вместе с девушками, наблюдая за мной. А я сидела и любовалась действом за окном. Уже не такая худющая, за эти три десятины набрала небольшой вес и уже не напоминала скелет, ушли темные круги под глазами. Медленно я возвращалась к жизни.

А через два дня ко мне привезли детей. Они похорошели, мои малыши. Конечно, за те два месяца, что меня не было, они отвыкли от меня, но все равно было такое ощущение, что дети чувствовали меня.

Нам предоставили отдельную комнату, что-то вроде гостиной и я несколько пятидесятников возилась со своими детьми.