Правила жаркого секса

— Алёна, ты не представляешь, какой груз у меня с плеч свалился, когда я узнал, что она мертва! — услышала она голос Толика и буквально забурлила от гнева.

Видали гуся! Невеста еще, можно сказать, не успела остыть, а он уже радуется. Груз у него, видите ли, с плеч свалился. Надорвался, бедненький.

Парочка тем временем устроилась на одной из тех многочисленных лавочек, которые были в изобилии разбросаны по всей немаленькой территории их санатория. Подразумевалось, что на этих лавочках отдыхающие могли сидеть и вдоволь наслаждаться каким-нибудь живописным видом, цветочной клумбой, журчащим ручейком или просто греться на солнышке или любоваться звездами.

Но Толик со своей подругой не собирались любоваться звездами. У них были дела поважней.

— Не очень-то хорошо так говорить, — произнес глубокий приятный женский голос. — Хотя Галина тебе нервы и потрепала, но теперь она мертва. А о мертвых либо ничего, либо только хорошее.

— Да пошла она! — с неожиданной злобой воскликнул Толик. — Это же пиявка какая-то была! И главное, не пойму теперь, чем она меня только держала?! Вроде бы и не хочу с ней быть, с тобой уже помирился, а глядь, опять она возле меня крутится. И все время ей что-то нужно было. Ты вот совсем не такая, Алёнушка.

— Да, — согласилась с ним женщина. — Я не такая. Это ты верно заметил. И мы с тобой будем очень и очень счастливы.

Кире показалось, что в голосе Алёны, похоже, так звали ту самую соперницу Галины, о которой судачили медсестры в санатории, промелькнула нотка плохо скрываемого торжества. Да и сама Кира могла бы торжествовать, она услышала достаточно, но здравый смысл подсказал ей, что удаляться еще рано. Надо было остаться и дослушать разговор двух заговорщиков до конца.

— И ты меня простишь? — с живостью спросил у Алёны Толик. — Ты ведь все понимаешь? Я как дурак был, когда с Галькой связался!

— Понимаю, — подтвердила Алёна. — Не волнуйся, миленький. Я тебя люблю по-прежнему. А ты меня?

— И я! — сдавленным голосом произнес Толик. — Иди ко мне!

Затем послышались звуки продолжительных поцелуев. Целовались на лавочке так долго и страстно, что Кира уже начала думать, что больше ничего полезного тут не услышит. Но, видимо, Алёна с непривычки притомилась быстрей, чем ее кавалер. И потому, с трудом отдышавшись после очередной серии поцелуев, произнесла:

— А теперь скажи мне одну вещь, Толик. Это ведь ты сделал?

Возникло продолжительное молчание, во время которого слышалось только тихое сопение Толика.

— Что сделал? — наконец произнес он.

— Убил Галину, — разъяснила ему суть вопроса Алёна. — Это ты ее убил?

Толик сосредоточенно посопел еще немного.

— Ты что это придумала? — раздался наконец его внезапно осипший голос. — Совсем с ума сошла? А может быть, это ты сделала?

— Зачем? — казалось, удивилась Алёна.

— А чтобы меня вернуть! — запальчиво воскликнул Толик.

— Все-таки дурак ты, Толик! — постановила Алёна тоном медика, привыкшего выносить пациентам диагнозы. — И дураком помрешь. Да чтобы я ради тебя стала так глупо подставляться? Ни за что! У меня и алиби есть. Между прочим, менты меня первую трясти начали. И алиби мое тщательно проверили.

— Алиби, говоришь? — задумчиво повторил Толик. — Ну да, ты у нас баба умная. Тебе алиби сварганить, что мне плюнуть.

— Не убивала я Галину, — произнесла Алёна. — Сам знаешь, какие у нас дела творятся. Тут и без меня желающих…

Она осеклась на самом интересном месте! А Кира уже настроила свои уши вроде локатора, чтобы не пропустить ни словечка, ни звука. И вот на тебе! Молчит. Ну не зараза ли?

— В общем, плохи твои дела, Толик, — заключила в конце концов Алёна. — Если Галину убили из-за того, что она узнала что-то такое, чего ей по ее статусу знать не полагалось, то и тебе может не поздоровиться.

— Да чего я? — струхнул Толик. — Чего сразу на меня?

— А то, — весомо произнесла его подруга. — То, что ты для Галины последнее время был самым близким человеком.

— Ничего подобного! — запротестовал Толик. — Если хочешь знать, она только о шмотках и своих цацках говорить могла. Больше ни о чем и не разговаривали. Да и вообще не разговаривали. Я все больше молчал и даже не слушал. Потому что надоела мне ее пустая болтовня. Вот ты совсем другое дело, Алёна. Ты женщина умная. А Галька что? Так — пустышка была. Не говорили мы с ней ни о чем серьезном.

— Не говори так, — строго повторила Алёна, но было слышно, что слова Толика пришлись ей по сердцу.

И, смягчившись, она добавила:

— Я ведь почему тебя предостерегаю. Даже если у вас все так с Галиной происходило, как ты мне сейчас рассказываешь, то все равно для окружающих вы были парой — женихом и невестой. То есть самыми близкими людьми. И кое-кто может заподозрить, что Галина проболталась тебе о том секрете, который узнала и за который поплатилась жизнью.

Да какой секрет-то? — взвился Толик. — Что обалдуи эти из люксов на третьем этаже с нашим доктором непотребщиной всякой занимаются? Так об этом и так всем известно!

— И что же конкретно тебе, Толик, об этом известно? — каким-то очень уж сладким голосом спросила у него Алёна.