Правила Золушки

Она поведала ему историю о Руки, а также истории о своем ранчо, о Таггере, о дедушке, о жизни там. Рассказала и о маме, и о своем детстве, и о распрях с отцом. Поделилась тем, что чувствовала, узнав о тайном желании Пеппер снова объединить семью. Последняя надежда на это исчезла после того, что они узнали вчера. Да и не было вообще особой надежды.

Но сейчас она не хотела вспоминать об этом. Хотела просто понежиться еще чуть-чуть. Интерес Шейна был искренним, хотя по сравнению с его жизнью все это звучало банально. Дарби все еще не могла прийти в себя от некоторых его рассказов. Даже сказала, что он сошелся не с той сестрой Лан-дон, и порадовала его парочкой историй из жизни Пеппер. Шейн посмеялся, потом привлек ее к себе и серьезно сообщил, что для него существует только одна Ландон.

В этот момент ее сердце екнуло и полетело куда-то вниз. Дарби знала, что потом будет больно. А пока наслаждалась чувством легкости, которое дарило ей падение.

Она прошмыгнула к себе рано утром, когда они с Шейном решили проследить за Стефаном. Они пытались придумать, что делать дальше. Между личными делами Александры и телефонным разговором Бьорнсена была явная связь. Но что они могли предпринять? Шейн собирался выяснить еще что-нибудь. Не из праздного любопытства. Он поразил ее, сказав о своем решении купить «Селентекс». Это будет его единственным корпоративным решением перед тем, как он поставит всех на уши и распродаст «Морган индастриз». Это Шейн понял, когда выяснил намерения Стефана относительно «Селентекса». Если он собирался разделить империю на маленькие независимые компании, то сначала должен был убедиться в их способности противостоять внешнему миру. Шейн не хотел никаких скандалов.

Шейн брал на себя столько, что мало кто ему бы позавидовал. Но Дарби гордилась им, ибо он делал то, что считал нужным и правильным. Для себя и для корпорации. Потому что он был прав. Быть промышленным магнатом – не его судьба.

Дарби в: дохнула, подумав, что это и не ее судьба.

Они про это не говорили, но она догадывалась, что Шейн все еще переживает из-за наследства. Вдобавок деловые обязательства могли связать его по рукам и ногам бог знает на сколько. Он опять станет мечтать свалить куда подальше, а она по-прежнему будет гонять лошадей на ранчо. Проклятье.

Нежиться больше было нельзя. Она неохотно подумала о сегодняшнем задании, которое не очень отличалось от вчерашнего: занимать Стефана и пытаться что-нибудь у него разузнать. Шейн предупредил прислугу, чтобы сообщали сначала ему, в случае если мистеру Бьорнсену позвонят или передадут сообщение.

Желудок, конечно, сжимался от мыслей о предстоящем дне. Стефан лишь глянет на нее и сразу поймет, чем она занималась всю ночь. И с кем. Его проницательный взгляд и завуалированные намеки – удовольствие весьма сомнительное.

– И вот откуда ни возьмись – я, Дарби Ландон, шпионка из высшего света, – пробормотала она, презрительно рассматривая свой костюм, лежащий на кровати. Через это еще надо пройти. Дарби взяла в руки корсет. Того, кто это придумал, нужно было выдрать хлыстом. Женщины неспроста перестали носить все эти бесчисленные подъюбники. – Да это просто заноза в заднице! – Она подняла те самые настоящие белые панталоны, в ужасе глядя на завязочки с обеих сторон. – Без преувеличений.

Не говоря уже о том, что в туалет она не сможет сходить целый день. Без умелой помощницы.

– Дарби? – прошептал кто-то за дверью.

Она ухмыльнулась. Ну слава богу. Вот для кого будет удовольствием надеть на нее этот пыточный костюмчик. На самом деле это будет забавно: Шейн, завязывающий шнурки на ее платье. Дарби поспешила к двери и открыла задвижку, на ходу размышляя, что смешно так соскучиться по человеку, из постели которого ты выбралась пару часов назад. Но так и получается.

– Я думала, мы не увидимся до того, как... – Она замолчала и открыла рот от удивления, пялясь в дверной проем.

– Сюрприз! Теперь впусти, пока меня никто не видел. Поверить не могу, что я добралась сюда незамеченной. Кроме прислуги, естественно, но они будут молчать. Так у них в правилах написано, или где там еще?

Пеппер впорхнула в комнату: копна светлых волос, перетянутых резинкой, ослепительно белые кожаные кроссовки на изящных загорелых ножках, едва прикрытых шортами от Лиз Клербон, молния черной кожаной сумочки и аромат «Уайт Даймондз».

Глава 19