Правильная девчонка

Облупленный потолок, обшарпанные стены, убитый пол. Зарешеченное окно, шконки, унылые лица арестантов, вонь с параши. Но так санатория Юре никто не обещал.

За столом четыре уголовных типажа — все в наколках, грубые, нечесаные. Глянув на них, Юра испытал желание перекреститься и сплюнуть в сторону. Один только более-менее. Правильные черты лица, присутствие интеллекта во взгляде, расправленные плечи, прямая спина. И батник на нем с воротником, несмотря на духоту в камере. Цигарка во рту дымится уверенно, карты в руках будто прилипшие, взгляд жесткий, волевой. А плечи у него широкие, и голова крепкая. С этим будет непросто. Да и с остальными тоже.

И еще среди блатных Юра увидел Клешню. Деловой, весь на понтах. Невольно возникло чувство дежавю. Сейчас Клешня повернется к нему и спросит: «А почему ментом пахнет?» Но были и отличия. Тогда Клешня ждал его, а сейчас вроде бы нет. И тогда с ним были Долгонос и Марыч, бойцы, с которыми Юра так и не смог справиться. А сейчас с ним народец попроще, хотя нужно быть готовым ко всему.

Юра насчитал еще четырех, но эти предоставлены сами себе. Кто лежит, кто сидит, к блатным за милостью никто не лезет. Пожилой мужчина в очках, средних лет толстячок с газетой, два молодых парня, один тощий, другой плотный, жилистый. Последнего надо бы держать на прицеле. Вдруг к блатным присоединится.

— А кто это у нас такой?

Из-за стола поднялся среднего роста, крепко сбитый мужичок с аномально выпирающими надбровьями.

— Да вот смотрю, как вы тут с законтаченным гоняете!

Клешня подскочил со своего места как ужаленный.

— Братва, к нам тут мусора ветром надуло!

— Может, и мусор. Может, потому и знаю, за что ты Хряща завалил.

— Кто Хряща завалил? — спросил уголовник с притупленным носом и острым, изогнутым как сабля подбородком.

Черные волосы у него копной, еще бы рога туда всунуть, вылитый черт бы получился.

— Так мусор и завалил! Я ж про него и говорил! — Клешня ткнул пальцем в Юру.

— Хрящ видел, как Клешню зашкварили. Он его за это и завалил.

— Вот почему нельзя мусор в хате держать! Воняет!

Клешня нагнулся, вынул из носка заточку. Остробородый кивнул, присоединился к нему. Стали подниматься из-за стола и остальные.

Юра не стал ждал, когда на него накинутся скопом. Сбросив на пол свои вещи, он сократил расстояние до Клешни, перехватил руку с нацеленной на него заточкой и, потянув противника на себя, уронил его. Слышно было, как вонзилась в пол заточка, которую Клешня продолжал держать в руке. Так же шумно, но с более глухим стуком приземлилась и его голова. Юра со всей силы припечатал ее к полу. И тут же, распрямляясь, с прыжка рукой ударил остробородого. Ударил, как бьет лев лапой — наотмашь, от всей души.

Остробородый рухнул к кому-то на шконку. А Юра вправил его дружку выступающее надбровье. Бил он кулаком, резко, попал точно в болевую точку. Можно было бы повторить это и со второй бровью, но пришлось уклоняться от удара.

Уголовник в батнике бил коротко, быстро, мощно, и Юра, уклоняясь, даже пропустил удар в челюсть. В голове зазвенело, но это не помешало ему провести удар в кадык. Тут же пришлось врезать и Клешне, который пришел в чувство.

Обычные арестанты безучастно наблюдали за происходящим. Никто не спешил влезать в драку. И в конце концов Юра отоварил всех блатных, отбив у них желание «выносить мусор».

А Клешню он взял за грудки.

— Рассказывай, падла, как ты Хряща завалил! — потребовал он.

— Да пошел ты!

— А Хрящ, в натуре, на Клешню гнал… — скривился уголовник в батнике, потирая отбитый кадык.

— Захлопнись, Вялый! — шикнул на него Клешня.

Юра боднул его головой в нос и отправил в нокаут.

— Может, пургу Хрящ гнал, а может, и нет, — глядя на Вялого, сказал он. — Клешня вроде бы отбрехался, да?

— Ну-у… — Вялый не хотел разговаривать с ментом, но Юра мог ударить в любой момент, а шутить с ним опасно.

Второй удар в кадык мог оказаться смертельным.

— Я слушаю!

— Ну, фуфло Хрящ прогнал, — кивнул Вялый.

— Фуфло, — подтвердил остробородый.

— Так, значит, Клешня просто Хряща наказал? За пургу!

— За то и наказал… — подал голос Клешня.

— Значит, все-таки фуфло Хрящ прогнал, — подбадривал его Юра.

— За такие дела только на нож, — кивнул Вялый.

— Так а я что сделал!

Клешня обвел взглядом своих дружков и угрожающе, исподлобья глянул на Юру. Он советовал ему не радоваться и уж тем более праздновать победу. Он выиграл всего лишь одну схватку из двух. Камера тесная, дорожка здесь узкая, так что все еще впереди. Юра прекрасно это понимал, поэтому вся надежда была на Мелового. А он не подвел.

Сначала контролеры СИЗО позволили Юре разобраться с уголовниками, а затем сами явились устанавливать порядок. Дубинки гуляли по спинкам без разбору. Досталось всем, даже самому Юре. Но его и Клешню оставили в камере, а других блатных развели по разным хатам. Дверь закрылась, и в камере повисла тишина.

— Ну вот, пошел гулять слух, какой ты, Клешня, крутой, — усмехаясь уголовнику в лицо, сказал Юра.

— И что с того? — осклабился Клешня.

— Завтра на допрос пойдешь, расскажешь, как ты Хряща убил.