Правильное решение (СИ)

- Что ваша версия не выдерживает критики. Даже главный аргумент в ее пользу порождает больше вопросов, чем ответов. А вот твердые факты складываются в довольно неприглядную картину: вскоре после того, как Орден джедаев лишился значительной части своих полномочий и привилегий, четверо магистров арестовывают канцлера и объявляют его врагом Республики. Без доказательств и санкции Сената на арест. Надеюсь, вы понимаете, почему я не спешу принимать ваши слова на веру?

- Доказательства, - Мейс недовольно дернул уголком рта: говорить так о телах павших товарищей показалось ему циничным и кощунственным, - находятся в вашем распоряжении. Раны от светового меча невозможно ни с чем спутать. Какие еще "твердые факты" вам требуются?

Вопрос прозвучал мрачно, почти угрожающе. По всему выходило, что директору факты никакие не требовались - обвинение в государственной измене и вооруженный конвой пришлись бы куда более кстати. Как же отчаянно Мейс жалел, что сейчас не может обеспечить ему ни первого, ни второго...

- Магистр Винду, - Айсарду, похоже, этот фарс тоже наскучил: теперь он даже не утруждался скрыть злость, и слова его звучали резко, почти грубо. - Я не знаю, чего вы сейчас добиваетесь: пытаетесь меня в чем-то убедить, запугать или вовсе... - поморщившись, он плавно повел рукой по воздуху, - ...использовать этот ваш трюк с сознанием, но и первое, и второе, и третье получается у вас отвратительно. Считаете, что сможете использовать раны ваших собратьев как доказательство вины канцлера? Не стоит торопиться, магистр - ведь экспертиза может прийти к выводам, сильно противоречащим вашей версии.

- К каким еще выводам?! - рявкнул Мейс, отшвыривая кресло в сторону и нависая над оппонентом. - Я был там. Я сражался с ситхом и потерял в бою троих братьев! И вы знаете, что это правда, директор. Не пытайтесь лгать мне.

- Вас я во лжи не обвинял. По крайней мере, пока не обвинял, - на лице Айсарда не дрогнул ни один мускул - только взгляд стал совершенно убийственным. - Скажу вам по секрету, я делаю все возможное, чтобы некоторые мои коллеги не спешили с выводами... а они ведь напрашиваются, магистр. Особенно если вспомнить, что в последнее время канцлер всерьез беспокоился за свою безопасность, - а потому около недели назад приказал оборудовать свой кабинет лазерными растяжками с системой распознавания "свой-чужой". Характер повреждений, которые оставляет эта модель, практически идентичен ранам от светового меча. И поверьте мне, в сработавшую охранную систему здравомыслящему человеку верится куда охотнее, чем в историю о зарубившем троих магистров старике.

От человека, добровольно служащего ситху, можно было ожидать чего угодно - но от такой наглой лжи Мейс на какой-то миг потерял дар речи. Он стоял молча, тяжело дыша, и про себя перебирал довольно-таки внушительный арсенал ругательств - как на хаттезе и Всеобщем, так и на других языках. Это неплохо успокаивало, помогая обрести внутренний покой.

- Вижу, у вас все продумано, директор? - осведомился он ровно, будто и не было этой вспышки гнева. - А вас не беспокоит, что правда может открыться, несмотря на все ваши старания?

- Не понимаю, о чем вы, магистр. Если медицинская экспертиза подтвердит вашу версию, я незамедлительно вас извещу. Пока же... - Айсард выдержал многозначительную паузу, посмотрев на собеседника с неприкрытой угрозой, - я не стану делать поспешных выводов. Чего и вам впредь не советую.

Не давая джедаю возможности ответить, он активировал интерком. Дверь приемной тут же распахнулась, и на пороге возник адъютант.

- Роджерс, проводите магистра Винду к выходу, - бросил Айсард, даже не взглянув в сторону юноши. - Мы закончили.

Мейс угрожающе сузил глаза. Наклонившись вперед, негромко, но твердо произнес:

- Это мы еще посмотрим, директор.

В его голосе слышались отдаленные раскаты грома.

* * *

Апартаменты главы Департамента юстиции не отличались особой роскошью. Обстановка, выдержанная в спокойных светлых тонах, была простой и изящной, без излишеств: явно делалась для себя, а не напоказ. Роланд Артемиус вообще не терпел показушности во всех проявлениях, считая ее признаком в лучшем случае раздутого тщеславия, а в худшем - органичного сочетания последнего со скудостью ума. Ни в том, ни в другом главного республиканского законника не упрекнул бы и злейший враг - коих у него, к слову, хватало с избытком.

Бейл Органа считал огромной своей удачей, что враги у него с этим умным и опасным человеком оказались общие. Вокруг Палпатина и так собралось слишком много личностей, переходить дорогу которым было смерти подобно, чтобы упускать такого союзника. Ходили слухи, что этот немолодой уже мужчина с добрым лицом и стальным взглядом мог состряпать уголовное дело на любого человека в Республике, только имя укажи...

...Жутковатая репутация. Но сейчас Бейл искренне жалел, что она, хоть и имела под собой основания, полностью правдива не была.