Правильный ход (ЛП)

Переводя взгляд с дороги передо мной обратно на нее, я перегибаюсь через центральную консоль и кладу ладонь ей на бедро. Миллер выдыхает в стекло, прежде чем накрыть мою руку своей, крепко сжимая.

Она улыбается мне через плечо, но это не касается ее глаз.

Именно Миллер вытаскивает Макса из автокресла, когда мы возвращаемся домой, и прижимает его к груди, когда мы заходим внутрь. Она не поставит его на ноги и не отпустит, и я слишком хорошо понимаю это чувство. Я делаю то же самое, когда отправляюсь на поле на целый день, но в отличие от меня, когда Миллер завтра уйдет из дома, она не вернется.

Когда она направляется в его комнату, я останавливаю ее, обнимая рукой за талию. — Подожди.

Я киваю в сторону кухни. — У меня есть кое-что для тебя, прежде чем мы уложим его спать.

Кожа между бровями Миллер складывается, но с моим сыном на бедре и выглядя как моя гребаная мечта, она следует за мной на кухню.

Макс восторженно хлопает в ладоши, что действительно поднимает мое эго, когда я ставлю торт, который испек, на прилавок прямо перед всемирно известным шеф-кондитером.

— Ты испек мне торт? — спрашивает она.

Я поднимаю глаза и вижу, что она смотрит на него, прикусив нижнюю губу.

— Сегодня твой день рождения, Миллс. Каждый заслуживает праздничный торт.

Она улыбается самой грустной улыбкой, которую я когда-либо видела. — Никто другой не готовил мне торт с тех пор, как я была маленькой девочкой, и мой папа пытался. Хотя это было не очень вкусно.

— Что ж, держи свои ожидания на низком уровне. У меня такое чувство, что у нас с Монти одинаковый уровень мастерства на кухне.

Она смеется, но я слышу, как эмоции застревают у нее в горле. Сегодня для нее тяжелый день, и да, в каком-то смысле я хотел, чтобы ее уход был тяжелым. Я хотел, чтобы она чувствовала себя настолько связанной с местом или человеком, что ей было бы очень больно покидать их, но я чертовски люблю эту девушку, и последнее, чего я хочу, это чтобы она расстраивалась, особенно в свой день рождения.

— Торт из коробки, так что мы должны быть в безопасности, но мне пришлось приготовить глазурь самостоятельно. Вот где может быть проблема. — Я застенчиво чешу затылок.

Она слегка смахивает с края, предлагая Максу глазурь на своем палеце, и как только он оказывается у него на языке, его лицо морщится, как будто это худшая форма пытки, а не сладкий десерт.

— О нет, — ворчу я. — Это плохой знак.

Миллер проводит еще раз по тому же пальцу, кладя его в рот. Она кивает, как будто размышляет. — На вкус как дерьмо.

Я не могу удержаться от смеха.

Ее зеленые глаза смягчаются. — Спасибо, Кай. Это…

Она просто кивает, не в силах добавить больше слов.

— Самый вкусный торт, который ты когда-либо пробовала?

Кривая улыбка. — Что-то вроде этого.

Перегнувшись через разделяющий нас кухонный остров, я целую ее. — Еще кое-что.

— Еще кое-что?

Она сажает Макса на бедро, утыкаясь в него носом. — Еще кое-что, Баг?

Он хихикает, когда я кладу на прилавок маленький подарочный пакет. Ее внимание переключается с него на меня. — Тебе не нужно было ничего мне дарить.

— Он маленький. На самом деле почти ничего.

Макс наклоняется и вытаскивает темно-желтую салфетку из верхнего отделения пакета.

— Ты молодец, Баг, — подбадривает Миллер, засовывая в нее руку.

Я наблюдаю за ней, пока она рассматривает фотографию в рамке. Ее лицо меняется, она проводит языком по внутренней стороне щеки, а глаза на мгновение обретают блеск. Она не сводит с него глаз, и когда моргает, скатывается первая слеза.

— Дом…

Она продолжая смотреть на фотографию. Это фотография, которую Исайя сделал пару недель назад. Мы на диване в гостиной, Макс дремлет на ней, а она использует мое бедро в качестве подушки. Ее шоколадно-каштановые волосы рассыпаются по моим ногам, и я кладу руку ей на голову, глядя на нее сверху вниз, как будто она лучшее, что я когда-либо видел.

— Ммм, грустно, — говорит Макс, указывая на слезу, скатившуюся по ее щеке.

Она вытирает их. — Нет, детка. Мне не грустно. Я счастлива. Я просто плачу, потому что я так сильно люблю тебя.

Черт. Сейчас я начну плакать.

Как, черт возьми, это может закончиться уже завтра?

Я прочищаю горло. — У меня есть такая же фотография в рамке для комнаты Макса.

И для меня.

— И в пакете есть открытка.

Миллер бросает на меня невозмутимый взгляд, как будто говоря, что одного раза заставить ее поплакать сегодня было достаточно. Она усаживает Макса на стойку, а сама снова лезет в пакет и достает поздравительную открытку.

Это просто, в этом нет ничего кричащего или экстраординарного, но внутри Макс водил по открытке зелеными и оранжевыми мелками. Оно покрыто его каракулями, и в самом низу я подписал ее за Макса.

С днем рождения, Миллер.

Я люблю тебя.

С любовью, Макс

Она издает смешок. — Ты сделал это для меня? — спрашивает она моего сына. — Спасибо тебе, Баг. Это прекрасно. Я собираюсь сохранить его навсегда и смотреть на него всякий раз, когда буду скучать по тебе, а это будет происходить постоянно.