Правильный ход

Все выглядит так, как было до начала лета — я, один, со своими друзьями, которые счастливы и влюблены. Только теперь я знаю, каково это — иметь то, что есть у них.

Я испытываю зависть в равной степени, как и благодарность.

Зависит, что у меня больше нет человека, чтобы отпраздновать хорошие моменты. И благодарен за то, что у меня был шанс полюбить Миллер, быть любимым ею, хотя я никогда не позволял ей говорить об этом.

Это то, что помогает мне пережить темные дни, неоспоримая благодарность за то, что она у меня была. Наше время вместе было коротким, но это было все.

Я задерживаюсь в гостиной, теряя время и пытаясь сообразить, как долго мне следует находиться внутри. Я расхаживаю по комнате, пытаясь занять свои мысли, когда замечаю журнал на приставном столике у дивана.

И прямо здесь, на обложке, изображена девушка, которая преследовала меня каждое мгновение моего бодрствования.

Это ее издание Food & Wine, но в этом нет никакого смысла. Оно поступит в печать только на следующей неделе.

Мне не терпится прикоснуться к нему, не терпится узнать, какого хрена это делает в доме моих друзей. В конце концов, я нахожу в себе силы вытащить дрожащую руку из кармана, присаживаюсь на диван и подношу журнал ближе к лицу.

Миллер выглядит сногсшибательно. Чертовски несчастная, но, тем не менее, красивая. Она стоит в накрахмаленном поварском халате, руки скрещены на груди, волосы зачесаны назад, кольца в носовой перегородке не видно. Моя кухня размыта на заднем плане, и мой желудок сжимается от воспоминаний.

Они с моим сыном заваривают кашу, им так весело вместе печь.

Команда, пришедшая попробовать ее творения.

Нас, прижавшихся друг к другу, потому что нам наконец-то это удалось.

Опершись локтями о колени, я смотрю на журнал в своей руке.

Боже, она впечатляет. Я так чертовски горжусь этой девушкой. Как бы мне ни было больно с тех пор, как она ушла, гордость, которую я испытываю, не уменьшилась.

Осмотрев каждый дюйм изображения, мое внимание, наконец, переключается на заголовки.

Кухня с нулевыми отходами завоевывает популярность.

Шесть советов по приготовлению идеального яйца-пашот.

Я должен отправить это своему брату.

И, наконец…

Лучший кондитер года по версии Джеймса Бирда Рассказывает о семье, еде и переменах в жизни.

Не теряя больше времени, я перелистываю страницы в поисках статьи. Я натыкаюсь на нее в середине журнала.

Лучшие вещи в Жизни — Это Сладости

Автор: Габби Санчес

Впервые я встретился с шеф-поваром Миллер Монтгомери в тускло освещенном обеденном зале многообещающего ресторана Luna's (Лос-Анджелес, шеф — повар Мейвен Краун). Мы заполнили потенциально неловкие первые минуты светской беседой, оба перешли к нелицеприятным вопросам, но прежде чем я успела перейти к ним, Монтгомери остановила меня, сбегав на кухню, чтобы вытащить противень из духовки.

Вернувшись, Монтгомери поставил на стол между нами свежеиспеченное шоколадное печенье, прежде чем небрежно спросить: — Может, начнем?

И вот я сижу напротив "Выдающегося кондитера года" премии Джеймса Бирда с выпечкой начального уровня, предложенной мне на маленькой десертной тарелочке.

В тот день для меня мало что имело смысл. Наше собеседование проходило в ресторане другого шеф-повара. Монтгомери была небрежна и использовала слова, понятные домашнему пекарю, в отличие от любого другого получателя Джеймса Бирда, у которых я брала интервью раньше. В молодом шеф-поваре чувствовалась доступность, общительность, которой не хватает многим профессионалам со стажем, но все сопоставления, все противоречия исчезли, когда мне на язык попало печенье с шоколадной крошкой.