Правило 18

Было уже поздно. Остальные студенты давным-давно уснули. Яркий лунный свет разрисовал дом напротив изящными серебряными квадратами и прямоугольниками. Ночной ветерок нежно шелестел листвой вязов. По Стейт-стрит промчалась одинокая машина, и старинные часы на башенке концертного зала начали вызванивать час.

Раш утер пот со лба и снова уткнулся в книгу.

Погрузившись в зубрежку, он не расслышал, как дверь его комнаты распахнулась и снова тихо закрылась. Он не оборачивался до тех пор, пока вдруг позади него не шаркнули чьи-то шаги.

В комнате находился рослый незнакомец.

Раш поглядел на него чуть ли не с отвращением. Пришелец был одет в пурпурные шорты и металлизированную рубашку, мерцавшую бликами и переливавшуюся в свете настольной лампы. Голова у него была почти лысая, а лицо покрывала необычайная бледность, будто незнакомец сильно напудрился.

— Что, прямиком с маскарада? — поинтересовался Раш.

Незнакомец поначалу не ответил, продолжая молча разглядывать сидевшего над книгой студента.

Когда же он заговорил, то голос у него оказался негромким, а в произношении проскальзывал какой-то незнакомый Рашу акцент.

— Простите за вторжение, — произнес незнакомец. — Я не хотел вас беспокоить. Я просто хотел знать, не вы ли Раш Калвер, защитник висконсинской футбольной команды.

— Скажи спасибо за мою доброту, что я не послал тебя ко всем чертям, — с чувством промолвил Раш. — Уже почти три часа, я бьюсь над математикой, а ты явился лишь за тем, чтобы узнать, не я ли Раш Калвер. Может, тебе еще и автограф дать?

— Не совсем понял, — улыбнулся незнакомец. — Про автографы мне ничего не известно. Но у вас имеются какие-то трудности? Быть может, я сумею помочь.

— Если это тебе это удастся, браток, — провозгласил Раш, — я ссужу тебе кой-чего из одежки, чтоб по пути домой ты не угодил в каталажку. Легавые нашего брата студента не очень-то жалуют.

Незнакомец подошел к столу, взял книгу, посмотрел на нее и отбросил в сторону.

— Просто. Элементарно. Касательно проблемы.

Он наклонился и повел пальцем по тетрадному листу.

— Вот так… и так… и так…

— Ого, да это же просто! — вытаращив глаза, возликовал Раш. — А мне ни разу так не объясняли. Теперь я понял, что к чему.

Поднявшись со стула, он встал перед незнакомцем.

— Кто же вы такой?

II

Не вынимая сигары изо рта, Хэп Фолсуорт зарычал на Джимми Рассела:

— И ты пришел с пустыми руками?! Ты, изворотливый, как дьявол, репортер «Вечерней ракеты»?! Да ты можешь сделать хоть что-нибудь, Христа-бога-душу-мать?! Я даю тебе элементарное поручение. «Просто забеги к тренеру Снеллингу, — говорю я, — и выясни состав земной команды». Это по плечу любому курьеру, а ты возвращаешься с пустыми руками! А тебе и делов-то было, что попросить у тренера список, и все тут!

— Ну, ты, свихнувшийся на космосе бродяга! — огрызнулся Джимми. — Если это так уж просто, так валяй, сделай это сам. Если б ты оторвал свой зад от кресла и разведал, что происходит, а не рассиживался тут, выдумывая очередную остроту, ты мог бы назваться газетчиком. Я еще неделю назад мог тебе сказать, что вокруг земной команды затевается что-то темное. Повсюду носятся разнообразнейшие слухи. А сколько мы об этом напечатали? Сколько напечатали об этом «Утренний космический путь» и «Вечерняя звезда»? А ты высиживаешь тут и заявляешь миру, что Снеллинг всего-навсего прибег к этакому психологическому оружию, чтобы вывести марсиан из себя. Что он выйдет на арену с каким-нибудь новым материалом или новыми комбинациями. Слушай, да этот старый ворон не изобрел новой комбинации со времен первого искусственного спутника Земли!

Хэп фыркнул, затушил сигару, угрожающе ткнул указательным пальцем в сторону коллеги и рявкнул:

— Ты! Да я уже был репортером, когда ты пеленки пачкал. Ставлю пять против одного, что позвоню Снеллингу, и он даст мне список игроков.

Вместо ответа Джимми молча взял визафон и поставил его перед Хэпом.

Тот набрал номер длины волны тренерского кабинета. На экране появилось чье-то лицо.

— Я бы хотел поговорить с тренером, — сказал Хэп.

Экран на мгновение погас, потом включилась другая линия, и на экране показался Снеллинг.

— Скажи-ка, тренер… — начал Хэп, но закончить не успел.

— Слушай, Хэп, — перебил тренер, — ты мой друг, я тебя очень люблю. Ты говорил обо мне чудесные слова, когда все вокруг только и жаждали моей крови. Если я кому чего и скажу, то только «Вечерней ракете». Да только не собираюсь я ничего говорить. Нечего мне говорить, парни, зарубите это себе на носу. А если ты еще раз подошлешь мне кого-нибудь из своих пронырливых репортеришек, он получит от меня пяткой по роже, уж это я тебе обещаю!

Экран погас.

Хэп онемел от изумления, а Джимми не смог удержаться от смеха.

— Ладно, выкладывай денежки, — отсмеявшись, потребовал он.

В кабинете тренера никого не было. Джимми обрадовался — это вполне соответствовало его планам.