Правило буравчика (СИ)

– Зато станут людьми, если будут батьку слушаться, - самодовольно заявил он, всовывая в рот бутерброд и по-акульи отхватывая сразу половину. – А ты их разве можешь жизни научить?

– Как он может человеком стать, если шапку не носит? – патетически указала рукой на меня мать. – Еще и на Пашку плохо влияет.

– А у меня есть шапка? – огрызнулся я, присаживаясь к столу в надежде, что что-нибудь из съестного, оставшегося после завтрака отца, перепадет и мне. – Надоели вы уже этой шапкой!

– То, что у тебя шапки нет - это еще не повод ее не носить, - веско изрекла мать. – Витя скажи ему!

– Не пререкайся с матерью, - не менее веско проронил отец, дожевавший бутерброд и подкрепил свой завет увесистым подзатыльником. – Запомни, Маугли, шапку носить нужно. Ты же не в джунглях. Родителей надо уважать, даже таких как мама твоя.

– И ты тоже не пререкайся, Винт Раздолбайло, а то строптивый стал, - следующий подзатыльник достался молчащему Пашке. – Что ты нахохлился как инфузория? И нечего отцу в рот смотреть – это неприлично. Сделай лучше доброе дело.

– Какое? – настороженно поинтересовался Пашка, жалобно блеснув очками со скрепленной синей изолентой дужкой.

– Возьми пакет с сигаретами и просуши на солнце. Только следи, чтобы дождя не было!

Отец тогда «Астру» смолил с усердием, достойным лучшего применения. Это когда свои сигареты курил. А если «стрелял» у окружающих, то курил любые, не обращая принципиального внимания на марку и производителя. Хотя, признаться, в то время в деревнях особого выбора табачного ассортимента не было.

Проглотив еще один неприлично толстый бутерброд, безудержный дымосос тяжеловесно встал из-за стола и выдал Пашке пакет с купленными по дешевке сигаретами.

– Только смотри дождь не проморгай, – напутствовал его папаша. – Следи по барометру за грядущими изменениями погоды.

– Смородина перед дождем начинает сильно пахнуть, - опять вставила «свои пять копеек» мать.

– И фиалки цветки закрывают, - поделился с братом знаниями я.

– Только попробуй в палисадник полезть, урод косолапый! – отреагировала на это мать. – Ноги повырываю!

– Да не полезу я никуда. Я за сигаретами следить буду! - Пашка, несказанно гордый важным поручением, отправился во двор, где разложил пачки на сиденье мотоблока и стал сушить.

Весь день вокруг этих пачек крутился с важным видом, как швейцар в гостинице для иностранцев. Даже обедать не пошел.

– Три белых коня, три белых коня: горчица, сметана и хрен… - немелодично напевая к вечеру вернулся домой отец.

– СтаршОй, Пашка где? – просунул он лысую голову в Пашкину комнату, где я паял очередной блок питания.

– Сигареты сушит.

– Молодец! Зови его, - усаживаясь за стол в прихожей, велел отец. – Пущай волокет сигареты.

Я вышел на крыльцо и прокричал:

– Паш, батя пришел. Неси сигареты.

Минут через пять в дверь прихожей робко протиснулся Пашка и начал пританцовывать на пороге как впервые попавший в метро деревенский житель, не знающий где тут можно справить давно назревшую малую нужду.

– Ну что ты мнешься как коржик в тумане? Где сигареты? – дружелюбно поинтересовался внимательно изучающий сквозь стекло баночки горчицу отец.

Пашка молча выгрузил из спрятанного за спиной пакета размокшие сигаретные пачки. Папа вытаращился на него как бизон, впервые встретивший бегемота. Раздались гневные обвинения вскочившего со стула отца, стучащего пальцем по украденному в Москве барометру:

– Баран слепой, дождя же не было! Почему сигареты мокрые?

– Дождя не было, но был сильный ветер! – логично ответил Пашка.

– А ветер тут при чем? – не понял отец, отвешивая ему мощную оплеуху и начиная извлекать из брюк ремень. – Сейчас ты узнаешь, ротозей, почем пуд лиха!

– Ну, там же это как его… - бледнея, глядел на ремень Пашка. – Правило Буравчика и поверхностное натяжение…

– Какое натяжение?

– Воды!

– Какой воды? Самый умный, да? Умнее батьки стал, дебил безмозглый?

– Нет, не умнее, – в ужасе открестился от этой крамольной мысли несчастный ребенок. – Ты умнее! Ты самый умный в деревне!

– Ты мне тут зубы заговариваешь? Откуда там вода взялась?

– Там лужа возле мотоблока, а в ней поверхностное натяжение…

– Какое … натяжение? Какой на ... буравчик? Ты что издеваешься, дундук? – рассвирепел любящий отец.

– Ве-ве-тер в-в лу-лу-жу с-с-с-дул, - начал заикаться от страха Пашка. – А та-а-а-м натяжение… Во-во-во-ды…

– Что ты там мямлишь? Что, говно на зуб попало – прожевать не можешь? Умнее батьки стал? Я тебя научу родителей любить! На всю жизнь запомнишь, кто тебя кормит! Дуралей! Как можно быть таким разгильдяем?

За проступок несчастный ребенок, папашей, перешедшим на полностью нецензурные выражения, был нещадно выпорот ремнем. Впредь папа Витя столь ответственных поручений ему больше не давал.