Правило четырех

— Франческо писал обо всем. О том, что увидел во Флоренции. О том, что напугало его. О растущем влиянии Савонаролы. О том, что монах каким-то образом заставил прислушаться к нему французского короля. О его сторонниках в Германии и Италии. Колонна все более убеждался в том, что за Савонаролой стоят тысячи последователей во всех странах христианского мира. «Этот проповедник, — писал он, — есть лишь начало нового духа христианства. Фанатики восстанут по всей Италии, и всюду вспыхнут костры». Франческо полагал, что Европа стоит на грани религиозной революции. И он оказался прав — Реформация уже приближалась. Савонарола до нее не дожил, но когда через несколько лет Мартин Лютер объявил войну католической церкви, он провозгласил доминиканского монаха героем.

— Итак, Колонна предвидел, к чему это все ведет.

— Да. Побывав во Флоренции, Франческо решает вступить в борьбу с ним. Пользуясь своими связями и опираясь на верных людей, он начинает делать то, на что решились лишь очень немногие не только в Риме, но и вообще на Западе: приступает к собиранию предметов искусства и редких рукописей. Он привлекает к этой работе гуманистов и художников, призывая их спасти как можно больше собраний человеческой мудрости. Подкупает аббатов и библиотекарей, аристократов и купцов. Его посланцы отправляются в другие страны, проникая даже в бывшую Византийскую империю, где все еще хранятся сокровища древних знаний. В землях неверных они ищут арабские тексты. Посещают монастыри в Германии, Франции и северных странах. И все это время личность самого Франческо Колонны остается скрытой завесой тайны, тщательно оберегаемой его ближайшими друзьями. Только им ведомо, что он намерен делать с собранными сокровищами.

Я вспоминаю место из дневника портового смотрителя с его рассуждениями относительно того, какой груз может находиться на небольшом суденышке, пришедшем из далекого порта. Генуэзец недоумевал: что и почему может так сильно интересовать столь знатного господина, как Колонна?

— Он находит подлинные шедевры, — продолжает Пол. — Работы, которые никто не видел на протяжении столетий. Рукописи, о существовании которых никто даже не знал. «Eudemus», «Protrepticus» и «Gryllus» Аристотеля. Выполненные в греко-римском стиле скульптуры Микеланджело. Все сорок два тома Гермеса Трисмегиста, египетского пророка, жившего, как предполагается, еще до Моисея. Тридцать восемь пьес Софокла, двенадцать Еврипида, двадцать три Эсхила — все они считались утраченными. В одном немецком монастыре Франческо отыскивает философские трактаты Парменида, Эмпедокла и Демокрита, которые веками скрывали от посторонних монахи. Посланный в Адриатику агент обнаруживает работы древнего художника Апеллеса [47], среди них портрет Александра Великого, Афродиты Анадиомены и работы Протогиния. [48]Франческо приходит в восторг и дает указание купить все, даже если среди картин могут попасться подделки. Некий константинопольский библиотекарь предлагает ему — за сундучок серебра — «Халдейских оракулов», и Франческо соглашается, потому что автор этого сочинения, Зороастр Персидский [49], единственный из всех известных пророков, кто старше Гермеса Трисмегиста. В конце его списка значатся такие мелочи, как семь глав Тацита и книга Тита Ливия. Лишь в последний момент он вспоминает про двенадцать работ Боттичелли.

Пол качает головой.

— Менее чем за два года Франческо собирает крупнейшую для своего времени библиотеку. Он нанимает двух моряков, поручая им доставить груз из дальних стран. Сыновья членов Римской академии сопровождают караваны, идущие по дорогам Европы. Он проверяет всех, кого подозревает в предательстве, отмечая все детали их передвижения, чтобы в случае необходимости найти пропажу. Колонна понимал, доверять можно лишь немногим избранным, и был готов на все, чтобы защитить свою тайну.

Я вспоминаю письмо, на которое совершенно случайно наткнулся отец и которое было, возможно, единственным сохранившимся доказательством связи Колонны с его агентами.

— Может быть, Родриго и Донато были не единственными, кого он проверял?

— Не исключено, — соглашается Пол. — Итак, все собранные сокровища Франческо помещает в одно место. Место, где никто не станет их искать. Место, где они будут в безопасности от его врагов.

Я уже знаю, что будет дальше.