Правило Диксона (ЛП)

Я игнорирую его отчаянный голос. Мои пальцы быстро нажимают цифру 9. Потом 1.

— Я вызываю полицию, Перси, так что тебе лучше выйти отсюда до того, как...

Телефон вырывается из моих рук, прежде чем я успеваю нажать последнюю 1. Я вскрикиваю, когда он скользит по гостиной.

Страх овладевает мной. Я смотрю на его красное лицо, затем на мой оставленный телефон и принимаю решение.

Я ринусь вперед, пытаясь добраться до двери.

Перси хватает меня, прежде чем я успеваю пройти мимо него. Боль пронизывает мою руку, когда ее почти выворачивают из сустава.

— Прекрати. Я пришел сюда не для того, чтобы причинить боль. Ты ведешь себя нелепо.

Мне все равно, что он говорит. Я не чувствую себя в безопасности. Я не могу здесь оставаться. И хотя ограничительный приказ не сработал, я знаю что-то, что не подведет меня.

Уши Найла.

— НАЙЛ! — кричу я, сильно топая по полу. — Позвони в полицию! Перси Форсайт в моей квартире и он...

Первый удар заставляет мою голову дернуться вбок.

Боль пронизывает мое лицо. Его кулак попадает мне прямо в рот, разбивая губу.

— Ты чертова сука! Это все твоя вина! Я пришел сюда поговорить, сесть и обсудить это как два разумных взрослых человека, а ты обращаешься со мной, как с каким-то преступником! Иди к черту, Диана!

Когда кровь льется из моей губы, я поднимаю предплечья, инстинктивно защищая лицо снова. Но он использует эту защитную позу против меня и бьет меня в живот. Тяжелый удар ошеломляет меня, воздух вырывается из моего тела. Я почти падаю, но на последнем мгновении восстанавливаю равновесие.

— Меня исключили из Брайар, — фыркает он. — Ты знала это? Вот что твой трюк с полицией сделал! Декан узнал об обвинениях в нападении и выгнал меня из программы сегодня утром. Позвал меня в свой кабинет в чертово воскресенье, чтобы сказать, что я вылетел. Ты лишила меня стипендии. Моей карьеры!

Он снова пытается схватить меня, но на этот раз я успешно уворачиваюсь от него. Я наношу левый удар, который едва касается его щеки, вызывая стон боли. Я не пытаюсь с ним бороться, только отвлечь его, чтобы я могла помчаться к двери.

Я хочу закричать Шейну, но его нет здесь. Он в Вермонте. Поэтому я снова кричу Найлу, Прие, даже этой чертовой кошке, пока мчусь к двери.

Я успеваю сделать пять футов, прежде чем мой бывший парень схватывает меня за хвост и тянет обратно. Он бросает меня на пол. Я приземляюсь тяжело, удар отдается в плечо.

— Тебе нужно уйти, — молю я, чувствуя, как кровь из разбитой губы стекает по шее. — Ты не хочешь этого делать, Перси. Пожалуйста.

Но он не слышит меня. Он в истерике. Он пинает меня, когда я лежу на полу, и я инстинктивно сворачиваюсь в клубок. Он не отступает. Слезы заливают мои глаза, когда его ботинок наступает мне на бок. Боль расцветает внутри меня.

— Ты разрушила мою жизнь, — шипит он. — Я никогда не хотел причинить тебе боль той ночью. Ты знаешь, что это было случайно. Но ты все равно взяла эту ошибку и использовала ее, чтобы разрушить мою жизнь.

Когда он пинает меня по плечу, каблук его ботинка скользит по моей стороне лица, заставляя мой нос дернуться.

Я всхлипываю от боли. Кровь теперь льется из моей разбитой губы и носа. Не знаю, сломан ли он, но болит адски. Металлический вкус жжет язык, когда я пытаюсь ползти к двери.

Перси стоит надо мной, наблюдая.

— Ты разрушила мою жизнь, — говорит он снова.

Я знаю, что должна молчать, но мое тело горит. Боль пронизывает каждую мышцу. В лицо. В бок.

Я смотрю в его дикие глаза и говорю: —Хорошо.

Последнее, что я помню, это его нога, пинающая меня в бок головы.

Глава 55

Шейн

Тебе здесь не место

Когда я захожу в семейную комнату, мама сидит на диване, спина прямая, взгляд прикован к трещащему камину.

Я часто нахожу её в таком положении за месяц, что я дома, натыкаясь на эти моменты безмолвного оцепенения. У меня тоже бывает так. На мне лежит тяжесть с тех пор, как папа умер. Она продолжает тянуть меня вниз, привязывая ко дну этой бездонной пропасти скорби. Единственный момент, когда её хватка ослабевает, — это когда я вижу Диану, которая сдержала своё обещание приезжать на выходные.

Когда её нет, мы все заняты. Мама снова на работе. Мэрианна завтра снова пойдет в школу. Я занимаюсь с агентом по недвижимости и упаковкой вещей в доме. Мы нашли новое место в десяти минутах отсюда, так что Мэрианна не будет менять школу, на одно беспокойство меньше.

Запах ужина, что мы готовили сегодня, витает в воздухе, напоминая о бесконечных часах, которые я провел, помогая маме по дому. Мы по очереди готовим еду. Я занимаюсь уборкой, что совершенно необычно.

Мэрианна, похоже, справляется нормально, хотя у неё бывают моменты грусти, и она несколько раз закатывала истерики с тех пор, как я вернулся домой. Это тоже необычно. Раньше она не была такой. Но сестра мамы, детский психолог, утверждает, что это нормально, здоровый способ выразить свою скорбь.

— Привет, — говорю я, устраиваясь в потрепанном кожаном кресле и ставя бутылку пива на колени. — На кухне всё блестит. Не надо вызывать уборщицу, чтобы проверить мою работу.