Правило крысолова

– Деньги убили моего сына, – говорит он отчетливо и бесстрастно, не открывая глаз. – Деньги и блудливая сучка Ханна со своим мужем.

– Да Латов-то здесь при чем?

Питер усмехается и грозит пальцем, как будто я затронула запретную тему.

Рано утром к дому бабушки подкатили две «Волги». Молодой нервный федерал, тыча мне, бабушке, Питеру и Лоре в лицо бумажкой, сказал, что он имеет разрешение допросить детей. Этим самым разрешением он и размахивал. Допрос проводился в столовой и касался последних двух лет жизни Лоры и Антона Латовых в «частном секторе животноводческо-растениеводческого комплекса, принадлежащего женскому монастырю». Напарник нервного федерала, как только выпил предложенную чашку кофе и съел все семь бутербродов с тарелки (Лора заявила, что из всех завтраков у нее получаются только бутерброды, и, стеная, готовила их больше часа), включил магнитофон, и допрос начался.

Дедушка Питер в столовой не остался, он только погладил по голове Антона и пообещал ему, что после разговора с этими посторонними дядями они обязательно пойдут на речку.

Успокоившись, Антон вполне сносно ответил на вопросы, как часто к ним приезжала мама в гости, с кем она приезжала и не проводила ли она раскопок на территории животноводческо-растениеводческого комплекса.

– Проводила, – кивнул Антон. – Мама часто копала там землю.

– Отлично. Ты можешь показать эти места на плане? – оживились федералы и развернули на столе карту. – Вот, видишь, это речка, вот тут через лес тропинка, мы отметили ее карандашом, а это план животновод…

– Спросите, зачем мама копала землю, – сквозь зубы предложила Лора.

– Девочка, не вмешивайся, – рассердился главный, который нервный. – Тебя тоже спросят, ты все расскажешь.

– Мы хоронили ворон, – сообщил Антон. – Вот тут, тут и еще за теплицами.

– Отлично. Ворон хоронили, это отлично. Каких ворон?

– Мертвых.

– Отлично. Вы похоронили много мертвых ворон. Отлично. А где вы брали мертвых ворон?

– Их Лора отстреливала, – грустно заметил Антон. – Сначала она просто училась метко стрелять, а потом провела санитарно-гигуни… провела очистку местности от ворон, которые разоряли огороды. А то знаете, они даже клубнику клюют!

– Ага… – задумались федералы и уже через полминуты глубоких раздумий потребовали, чтобы Лора немедленно показала им, из чего убивала ворон.

– Сначала Аглая дала мне старый «макаров», – честно ответила Лора, – а через неделю я вполне управлялась с чешским «узи». Я могла обстрелять дерево на тридцать тушек сразу. Аглая стреляла лучше. Она иногда отстреливала с дерева по сорок пять тушек. И это в сумерках, – гордо заявила Лора. – Вороны к вечеру собирались на деревья спать, стрелять нужно было уже в сумерках!

– Аглая – это?… – уточнили федералы.

– Сестра Аглая, она меня охраняла.

– Значит, сестра Аглая охраняла тебя с оружием?

– Это же монастырь, – терпеливо разъясняла Лора. – Охранник должен быть женского пола. В монастыре маме сразу сказали, что у них есть свои отличные кадры с профессиональными навыками, а сраные федералы или охранные агентства только деньги дерут большие, а толку – ноль.

– Лора! – укоризненно покачала головой бабушка.

– А что я такого сказала? Если не веришь, спроси сама, сколько у них стоит один рабочий день женщины из отряда ОС?

– Минуточку, – возбудился нервный федерал, – я хотел узнать, зачем вас было охранять? И откуда ты знаешь про отряд охраны свидетелей?

– Наши жизни подвергались опасности, как только в Москву приехала Анна Хогефельд со своим другом Лопесом. Потому что ваше начальство, узнав об их прибытии, сразу же разработало свой план операции по обнаружению денег Фракции. А мама пошла искать нам с братом охрану. Она сказала, что от террористов и от федералов можно ждать только одного – неприятностей со смертельным исходом. Про отряд охраны свидетелей она узнала из Интернета. Он там указывается как наиболее подготовленный отряд охранниц от двадцати пяти до сорока лет.

Наступила тишина.

– Можно я уже пойду на речку? – не выдержал молчания Антон.

– Еще несколько вопросов о последнем дне вашего пребывания в комплексе.

– Это хутор называется, – фыркнула Лора.

– Ну да. На хуторе. Что случилось во вторник… числа октября месяца?

– Я совсем ничего не помню, – тут же заявил Антон. – Я сильно испугался, когда начали стрелять, и потом ничего не помню. Уже можно на речку?

– Сейчас пойдешь. – Федерал подвинул свой стул поближе к дивану и посмотрел на болтающего ногами Антона с веселым азартом. Как ему удалось сменить за несколько секунд выражение лица – оторопь и растерянность после слов Лоры на радостную готовность к подвигам, – для меня осталось загадкой. Вероятно, их этому специально обучают.

– Начни с самого утра, – предложил он. – Вот ты встал, позавтракал…

– Если бы, – вздохнул Антон. – В пять тридцать – пробежка вокруг хутора. Два круга. Два километра.

– А, ясно, в пять тридцать все бегут, это вроде зарядки!