Правило крысолова

– В роду осталось двое мужчин. Мой отец не в счет. Дедушка Питер и сын Ханны Антон. Если моя тетка, исключительный воин, не смогла найти эти деньги, значит, Руди хотел, чтобы она их не нашла. – Я задумываюсь, вытягиваю ноги, расставляю в стороны и шевелю пальцами. – А это значит… Он не мог их запрятать так, чтобы вообще никто не нашел, правильно?

– Неправильно! Случай, дорогая Инга Викторовна, может играть большую роль в этом деле.

– Поставьте себя на его место. Вы прячете деньги, скорей всего это вклад в банке. Вы не можете не учитывать реального фактора своей внезапной смерти, значит… Значит, кроме вас, должен иметь возможность снять эту сумму в любой момент кто-то еще, кто об этом до определенного времени знать не должен. – Я задумываюсь.

– Тогда я вас огорчу: это будете не вы, не ваша бабушка, не ваша мать, не ваш отец и не дети!

– Почему?

– Потому, – азартно объясняет Ладушкин, – что на все перечисленные мною имена нет ни одного вклада ни в одном банке мира! – Он победно смотрит на меня. – Хотя на имя Рудольфа Грэмса денег тоже нет.

– Конечно, это должен быть анонимный вклад! – Я снисходительно смотрю на задумавшегося инспектора.

– А если он анонимный, как вы о нем узнаете? Как вы докажете, что вы – это вы?! То-то же! Вы должны быть в курсе!

– Что это такое – восемнадцать процентов? – спрашиваю я устало.

– Это… – Ладушкин занялся калькулятором, – это приблизительно девять миллионов немецких марок, очень даже неплохо, соглашайтесь.

– На что?!

– На то, чтобы добровольно помогать органам в поисках денег. Или вы, или ваша бабушка, или девчонка должны знать что-то конкретное о деньгах.

– Пошел к черту! – Я прислоняюсь затылком к стене и закрываю глаза.

– А что, федералы вам этого не предлагали?

– Еще нет.

– Ничего, они дня три покопаются в сундуке с хламом, потом предложат. Знаете, почему вас выпустили?

– Чтобы следить, прослушивать, подглядывать!..

– Нет, это зачем, а я знаю почему. Потому что ваша бабушка обменяла вас на кое-какую информацию. Я думаю, что информация эта сплошная липа, так, время оттянуть, поэтому и пришел к вам с конкретным предложением. Я буду в вашем распоряжении двадцать четыре часа в сутки. Еще четверо охранников, транспорт. Соглашайтесь.

– Ладушкин, – я присмотрелась повнимательней к инспектору, – а на кой черт тебе это надо? Допустим, я получу свои восемнадцать процентов, а ты почему из кожи вон лезешь?

– Ну как же, Инга Викторовна, – нагло ухмыляется Ладушкин, – я же почти что ваш муж. Заявление в загсе, забыли?

– Издеваешься…

– Нет, ну вы подумайте, не спешите, подумайте. У вас есть еще два дня.

– А что будет через два дня?

– Зебельхер нас покидает. Улетает он через два дня.

– Без денег? – удивилась я.

– Инга Викторовна, я даже и не знаю, как сказать потактичней, чтобы вы ничем не запустили в мою многострадальную голову. Может быть, конечно, он улетает без денег. А может, он успел договориться с вами или с вашей мамой, которая теперь на него работает в Германии.

– Бред!..

– Не бред, потому что они провели очень напряженные полчаса в аэропорту. И после этого получаса немца едва отходили врачи, вот в чем дело. Говорят, он был совершенно невменяемый, пускал слюну и говорил только о ней, о вашей маме. А вы ей позвоните, – кивает Ладушкин на телефон на стене.

– Моя мама отправилась в Германию с единственной целью – прогуляться. Она отбыла с моим паспортом, с билетом на мое имя, чтобы и милиция, и федералы помчались за ней в аэропорт. И только умный и сообразительный инспектор милиции Коля Ладушкин выследил меня на вокзале и не дал в одиночестве съездить за детьми! – Я хлопаю в ладоши. – Браво! Правда, этот инспектор думал, что я еду за деньгами, вот незадача! Теперь он предлагает мне восемнадцать процентов…

– А Зебельхер обещал половину? – подался ко мне Ладушкин. – Не верьте ему!

– Проехали, – вздыхаю я устало и встаю. – Чай будешь?

– Попозже, у меня еще не все. – Коля разложил на столе бумаги и предлагает мне их посмотреть. – Ваша тетя с мужем в вечер перед убийством посетили маму, то есть вашу бабушку. А вы не знали? Удивлены? Это официально, из протокола наружной слежки федералов. Их видели отъезжающими несколько свидетелей. Еще есть свидетель – официантка придорожного кафе, в этом кафе через час после отъезда из дома бабушки ваша тетя поила изо рта своего мужа шампанским, этакая, знаете ли, прелюдия любовной игры.