Правило многих (СИ)

В узкий проход, организованный разномастно вооруженными разумными, проследовал высокий, сухопарый старик.

Он обратился к джедаям:

— Ваши мечи, пожалуйста.

Джедаи, помедлив, отдавали мечи охране старика. А я смотрел на его ауру. Есть искра!

Небольшая, но все-таки.

Плохо, никогда не любил крови., но придётся.

Отдаю оба меча.

Три ещё при мне.

Неважно.

И, когда нас с ученицей, проводили мимо старика, он сказал конвоирующим:

— Этих двух пидарасов в отдельную камеру.

Причем слово «пидарас», звучало сильно по-русски.

Поэтому, вспомнив анекдот про охранников, сказал по-русски:

— Одного пидараса. Я переводчик.

========== Глава 2-19 ==========

Комната, в которую нас с Занной затолкнули, была небольшой, но обставленной всё так же, как и весь особняк, с кричащей роскошью.

Мда, а то, что подвал особняка почти на четверть состоит из камер для содержания заключённых, навевает интересные мысли.

Старик зашел вслед за нами, в сопровождении пары громил. Зыркнул подозрительно, умостился в кресло. Он знал, что Сид Вишес на его стороне, благодаря чему и провел такую успешную операцию. Но при этом не знал, для чего необходимо присутствие при разговоре какого-то левого падавана.

Сопровождающие его лица, встали у дверей, бластеры на изготовку.

— Ну, здравствуй, милок, — это было сказано по-русски.

— И тебе не кашлять, дедуля. — Это по-русски, а потом на бейсике, — мне кажется, что можно поговорить без стволов в спину и наручников.

Лицо старика на миг потеряло выражение усталого равнодушия, появились и тут же исчезли ироничные морщинки.

— Думаешь? — собеседник тоже перешел на бейсик.

— Знаешь. — Легкое движение мысли, бластеры охранников сминаются, как будто они были из туалетной бумаги. А теперь ещё и использованной. Наручники соскользнули с рук, в ладонь ложится рукоять меча, выскользнувшая из широкого рукава балахона.

Покачав туда-сюда гудящим лезвием, выключаю меч и бросаю его старику.

Тот поймал, посмотрел на пытающихся дёрнуться охранников, которых держала Занна, махнул рукой.

— Хорошо. Оставьте нас.

Громилы, явно не по своей воле, направились к дверям, но потом Занна отпустила их, и они, не ожидая подвоха, попадали на пол.

Подскочили, с ненавистью глядя на нас, но властный жест старика отправил их вон.

А ничо так дедуля, харизматичен.

Подхожу, протягиваю руку:

— Олег.

Он, пожимая:

— Пётр.

Показываю на Занну, которая как раз снимала шлем:

— Это Занна. Местная.

Она тряхнула волосами и вступила в разговор, тоже на русском:

— Такая местная, что местнее не бывает.

Телекинезом подтащил кресло, уселся. Занна провела такую же операцию, причем села так, чтобы наши три кресла образовали треугольник.

Да, во время обучения, я передал ученице знание русского, потому как могучая часть Великого языка позволяет донести многие вещи проще и быстрее.

Да и сам факт своего попаданчества не скрывал — зачем? В том числе и про её возможное ученичество у Бейна.

— Для начала, посмотри. — расстёгиваю балахон на груди, показываю проявившуюся по мысленной команде татуировку.

Занна снимает нагрудник доспеха, расстегивает комбинезон, и тоже демонстрирует такой же знак между сиськами. А подросла девочка, налилась объемом в нужных местах.

Петр уставился на изображение креста, вершина верхнего луча которого плавно переходит в сжатый кулак.

— Эйбиси, значит. — Старик откинулся в кресле. — Свои.

— Такие свои, что и не передать. — Улыбаюсь в ответ. — Пётр, распорядись, пожалуйста, чтобы в камеры, где сидят джедаи, подали усыпляющий газ. А то, не дай Сила, решат вырваться. И пусть буржуев пока не расстреливают. Есть на них планы.

Петр промедлил, потом кивнул, распорядился.

Я же, между делом, подтянул столик, поставив его в центр треугольника, вскрыл барчик, убедился, что пива нет, выбрал несколько бутылок и, прихватив до кучи три бокала, расставил всё это на столике.

Петр благодарно кивнул, нацедил себе в бокал, попробовал, слегка приподнял брови, оценивая, потом предложил:

— Поговорим?

Занна решительно тряхнула кулачком. Запахнуться она и не подумала, поэтому грудь тряслась в такт словам:

— Да! Поговорим! О той старой шалаве, с которой ты прибыл! Помоложе найти себе не мог?

Старикан заржал. Глядя в мои сузившиеся глаза, ученица осеклась, сообразив, что мы напоминаем семейную пару. Даже покраснела слегка.

— Вы еще подеритесь, голубки! — в ехидном голосе Петра прозвучал весьма характерный акцент.

— Хохол, что ли?

Старик кивнул.

— То так, Гуляйполе.

Я аж на секунду провалился в воспоминания.

— Бывал у вас, на Махнофесте.

— И как тебе было попить пивка на берегу Днепра?

Я усмехнулся, глядя ему в глаза.

— Река называется Гайчур, Пётр.

Он тоже усмехнулся. Проверяет.

— Как её зовут? — вмешалась ученица.

Посмотрела на нас, потом пояснила:

— Ту джедайскую шалашовку.

Я внимательно посмотрел ей в глаза. Расслабилась без пригляда. Тяжело процедил:

— Эта шалашовка, ученица, единственный на всю галактику джедай, имеющий звание Мастер Оружия. Зовут её Раскта Лсу.

До выпучившего глаза Петра, похоже, что-то дошло.

— Т-так её же на Тайтоне Дарт Бейн и… — Он уставился, почему-то, на сиськи ученицы. — Занна?

Я покивал:

— Та самая.