Правило многих (СИ)

Наступать очень сложно, но провести удачное отступление — не менее сложный манёвр. Провести его так, чтобы противник не ворвался на плечах отступающих на следующую линию обороны, провести его так, чтобы отступление не переросло в бегство.

Отметки артиллерии на тактстоле начали перемещение в тыл. По зигзагам ходов сообщения потянулись цепочки солдат, а их товарищи начали частый, на расплав стволов, огонь на подавление.

Мастер Воррор шумно задышал — ему сейчас приходилось контролировать несколько различных уровней Боевой Медитации.

Уровень первый — волна МЛА. Пилоты уже закончили селекцию целей, надо помочь им нажать кнопку сброса фугасных бомб вовремя.

Так, чтобы бомбы упали как раз перед позициями, создавая огневой вал. Это станет командой для частей прикрытия на отступление.

Второй уровень — дать возможность ведущим сейчас огонь на подавление бойцам стрелять не только часто, но и метко.

Третий уровень — отступающие бойцы вовремя пригибаются, останавливаются, или же делают резкий бросок вперед, избегая бластерных болтов или пуль трандошан.

Направляя своей волей более, чем сто тысяч разумных!

Я покачал головой. Да, мастерство иторианина просто поражало. Надо иметь такого кадра на своей стороне. Но как? Привыкший манипулировать волей разумных, он точно заметит даже мельчайшее воздействие на своё сознание. Наверное, придется применить «лобовую дипломатию», прямо высказав, что и как.

Заодно, подготовить «несчастный случай», если вдруг он не согласится. Такой разумный на другой стороне мушки нам точно не нужен.

И вот, наконец, наступил решающий момент. Трандошаны занимают первую линию ДОТов. Хочется, конечно, отдать приказ на активацию зарядов, заложеных в них ещё на стадии строительства, поэтому не обнаружимые стандартными методами.

Но рано.

Будет и здесь свой Сталинград. Когда немцам казалось, что еще чуть-чуть, ещё один батальон, и всё. Город будет взят. Но батальоны исчезали в пламени ожесточенной мясорубки, покрошенные огнем и саперными лопатками в рукопашных схватках, а город все держался. Германское командование кидало новые батальоны, ведь чуть дожать, и всё.

Вот и нам, надо дождаться, когда командование трандошан переместится в уютные бункеры ДОТов, и только после этого рассматривать возможность подрыва.

Наверное, завтра под вечер, когда силы трандошан посильнее сточатся о вторую линию обороны. Их потери сегодня зашкаливают, более тридцати тысяч осталось гнить на гостеприимной почве Локаста. Блин горелый, где ж мы их всех хоронить будем?

А ведь на сегодня сражение ещё не закончилось. Трандошаны полезли на вторую линию. Настырные, бляха-муха.

Хотя, их можно понять. Регулярно выпускаемые ими беспилотники, которые мы не торопились сбивать, давали им информацию о том, что лагерь беженцев находится уже в полутора километрах от захваченных ими позиций. То есть, чуть дожать, и всё.

Я обернулся. Чувак лет тридцати, заинтересованно глядящий на карту, был командиром наших бронетанковых сил.

И вы не поверите, как его зовут.

Наверное, предок.

Или совпадение.

Галактика большая.

Так вот, подполковник Максимилиан Вирс командовал двумя батальонами танков и четырьмя полками пехоты, приданными ему в усиление.

Именно ему предстояло замкнуть кольцо окружения, сформировав внутренний периметр. Послушав его беседу с Занной, я убедился, что, по крайней мере, в теории, мужик рубит.

Осталось проверить его знания в бою. Практика есть критерий истины.

Трандошаны, потеряв, наконец, свой последний броневик, попёрли буром. Я взглянул на моё солнышко. Раскта согласно кивнула. Чуть кашлянув, я привлек внимание Вейрна:

— Мы с учителем прогуляемся на позиции. Вы тут продолжайте без нас.

Чуть позже.

Легкое гудение клинков, рассекающих плоть. Выверенные шаги, повороты и прыжки.

Вот уже полчаса мы с мастером Лсу перемещаемся по полю схватки, навязывая трандошанам ближний бой. Поддержка Воррора течёт по жилам, не позволяя делать фатальных ошибок.

Клинки описывают замысловатые кривые, выпекая «нарезку по-трандошански».

Танец. Смертельный, но завораживающий своей отточенностью.

Полчаса. Тысяча восемьсот секунд.

И около трех сотен трупов ублюдков, решивших, что их благополучие состоит из страданий других.

В голове звучит песня группы «Монгол Шуудан»:

Кровь, если черного цвета,

И черного цвета стяг,

И воздух Свободы снова зовёт тебя в бой.

Правая победа,

Зажата в стальной кулак,

И кто тут против нас, мы на них войной.

Танец продолжался, клинки рассекали плоть, но мои потуги не стоили ничего, по сравнению с мастером Лсу.

Та положила уже под тысячу.

И вот, наконец, финал нашей эскапады. Трандошаны начинают пятиться, а в их рядах замелькали типы с пусковыми установками. Их немного, всё, что осталось у охотников за рабами. И весь этот град сейчас готовится обрушиться на нас с учителем.

Последний козырь, который враги могли бы использовать против наших бронесил, будет выложен здесь и сейчас.

Интерлюдия.

Максимилиан Вирс.