Правило правой руки (сборник)

Колян стоял возле люка и смотрел по сторонам. Вокруг было темно. Но, конечно, не так, как у Генерала в блиндаже, где хоть глаза выкалывай. Здесь же на небе звёзды, и этого уже вполне достаточно, чтобы видеть главное, то есть куда идти, а где наоборот опасность. А вот Милка этого не видит. Она же городская, городские все такие, темноты боятся, им обязательно нужна Луна, тогда они хоть что-то видят. Ну а про санитаров и говорить нечего, они ночью без ночных прицелов вообще слепые как кроты. Но даже и это не всё! Байщик говорит, что если распустить в воздухе мощную электрическую помеху, то у них и ночные прицелы откажут, и вот тогда их кроши как капусту!

Но, тут же подумал Колян, перестав улыбаться, Генерал говорит, что тут Байщик загибает, потому что ночной прицел это оптика, а электричество – физика и к прицелам никакого касательства не имеет. Так оно, наверное, и есть, думал Колян, медленно спускаясь к тропке, Генерал в военном деле разбирается лучше, чем Байщик, да и тут главное другое: что ни городские, ни санитары ночью в лесу ничего видеть не могут, а мы можем, и это наш старший козырь, говорит Генерал, с него и будет заходить, когда дадут сигнал по радио. Ночь, прибавляет Генерал, наш самый верный союзник, и мы этим козлам ещё ввалим. Думая примерно о таких вещах, Колян вышел на тропку и пошёл по ней, держа коробку с туфлями подмышкой. На фига нам эти туфли, думал он, где в них ходить, только каблуки сломаешь. А вот зимой они очень даже пригодятся. Деревенские, они же все жлобы, они же за мешок картошки готовы убить. Да и убивали сколько раз! А тут вдруг туфельки, такие городские, ё-моё, какая деревня против них устоит?! Да они за них… Ого! Подумав так, Колян невольно расплылся в улыбке и прибавил шагу. Представил, как они зимой придут к деревне, Милка останется в кустах, он ей там в снегу окопчик выроет, она в нём, брюхатая, заляжет, а он поползёт дальше, в поле, почти к самым домам, есть там возле околицы, рядом с брошенным колодцем, одно специальное место для переговоров. Он приползёт туда и дёрнет за верёвочку. И вскоре, Генерал говорит, что примерно минут через пять, оттуда, от крайнего дома, с чердака, из окошка, подадут ответ – махнут рукой…

Ну, и так далее. Но это пока что только отвлекает, подумал Колян, это же будет ещё только зимой, а до зимы ещё нужно дожить. А это будет непросто! Они же двух робертов грохнули. К ним завтра за это придут! А то и вообще прилетят. Так, может, тогда так и сделать, как сегодня учил Байщик – выйти, поднять руки и махать? Ага! Ну, да! А кто тогда за робертов ответит? Вот как они, гады, завтра подумают, и сразу шарах по гашетке! И перестрелят пополам, развалят надвое, есть у них одна такая пушечка, которая так перестреливает. И вот они из неё как начнут поливать!..

А как же генераловы слова, тут же спохватился Колян, он же говорил, что не будут стрелять, что роберты это расходный материал, что их списали…

Да только Генералу что, уже дальше подумал Колян, сказал и сказал. А после ещё подытожит: незадача вышла, потому что кто же мог предположить, что они так ожесточатся, им, видимо, из их центра пришла новая разнарядка. Вот так примерно скажет и закурит. Он всегда, когда волнуется, закуривает. А после даёт докурить. Но тут уже не даст, потому что как Коляну дать, если он будет уже лежать, надвое перестреленный? А положат его возле бани на том же самом столе, за которым он с робертами выпивал…

Тьфу! Вот же навяжется всякая дрянь, сердито подумал Колян, идя дальше по тропке. Не нужно было их обкармливать, кто же это в своём доме грохает, а нужно было с ними согласиться и даже оставить ночевать, но, конечно, не в доме, а снаружи, в сарае, а утром вывести в болото и там или грохать, или топить, это уже как получится – и тогда Милка была бы вне подозрения, рожала бы себе зимой спокойно, Генерал бы ей помог уйти в деревню, Байщик бы поддельный пропуск выправил, он на это золотые руки, а Шофёрова жена тёплых вещичек дала бы в дорогу. Вот как надо было делать, если делать по уму. А так что? Колян тряхнул коробкой, туфли в коробке брякнули. Хотелось пить – просто воды, это после горючки сушило. Колян пошёл медленней, начал прикидывать, где здесь ближайшая криница, и получалось, что…

Вот зараза! Получалось, что недалеко от того места, где он зарыл консервы. А что, подумал Колян, чего он так кочевряжится, консервы полезная вещь, бабам перед этим делом надо много есть, потому что нужно рожать крепких, сильных, а некрепкий здесь не выживет. Колян сам не выжил бы, но мать вовремя заметила, что он слабеет и слабеет, пошла к знахарке, Анжелика её звали, Петровна, Анжелика посмотрела и сказала: не выходить тебе его, неси, отдавай сволочам, это его единственный шанс. И мать так и сделала – отнесла Коляна, а он сам ходить уже не мог, отнесла к блокпосту и положила в приёмное корыто. Так Колян в первый раз попал к санитарам. Вот тогда ему, наверное, сдатчик и вставили.