Правитель

Перекупить капитана не получится. Он пират, а эти мальчики в некоторых вопросах очень щепетильны. Выполнение договора — один из таких. Если хотите — дело чести. Этот флибустьер кровавым поносом изойдет, но доставит меня в Баргэс. В целости и сохранности. Да и заплатили ему, надо понимать, немало. Бежать? Да, смешно. Вы пошутили, я тоже посмеялся. Бежать с корабля в открытом море? С цепями на руках, которые весят под десять килограмм. Не самая хорошая идея. В порт они заходить не будут, да и там особо не побегаешь. Тем более что на южных островах спокойно относятся к этому бизнесу. Работорговля считается прибыльным и уважаемым занятием. Но все же в порт они не сунутся. Мне так кажется. Выгрузят на пустынном берегу, и все — топай, «негр», звени цепями. Солнышко еще высоко.

Про южную часть Вархэса я почти не слышал. Капитан Стиг Наэрр не рассказывал, а на карте она не была отмечена. Кто-то говорил, что на юг ходят караваны под охраной мужчин-эльфов, и все. Ни про города, ни про климат — ничего не известно.

Ах ты дьявол! Как все это не вовремя! Мои парни не пропадут, но все равно муторно. Мэриан? О ней старался не думать, но все равно она приходила ко мне в снах. Грустная. Мое кольцо — арг-норр — пираты уничтожили, и значит, она меня не почувствует. Будто сквозь землю провалился. Магистр, раздери меня дрэнор! Нет, ребята, я все-таки вырвусь отсюда. Еще не знаю как, но обязательно вырвусь и вернусь. И вот тогда магистр превратится в пса из легенд — баргеста, безжалостного к этим тварям. Поверьте — живые позавидуют мертвым.

Мы уже двадцать дней в море. Судя по тому, что мне рассказывали мореходы, мы сейчас находимся к юго-востоку от порта Крэйо. Примерно в половине пути до Баргэса или как его называют южане — Вархэс или Вархэссья.

Еще дней пятнадцать, и мы достигнем берега… А пока что ничего другого не остается, как спать. Я попытался устроиться поудобнее на проклятой доске и заснуть. Чтобы не свалиться, подсунул руку под лавку. Неожиданно у самого изголовья нащупал странные царапины. Будто кто-то пытался написать, а точнее — нацарапать какой-то знак. Света здесь не было, так что рассмотреть не пытался. Темно хоть глаз выколи. Вспомнил матросские байки и ухмыльнулся — жаль, что я не могу видеть во тьме.

Вот это да! Нет, невозможно! Хотя… Почему бы и нет?

Раз за разом ощупывал эти глубокие царапины, представляя себе линии, и убеждался, что не ошибаюсь. Сел на койке и весело оскалился. Здесь был этот паренек, которого продали в рабство! Да, тот самый, вещи которого обнаружили у повешенного кабатчика. Тот самый паренек, который рисовал в блокноте изображения волков и собак. Почему? Потому что только наш человек, угодив в камеру, первым делом напишет на стене слово из трех букв. Со всем усердием. Почему под койкой? Кто знает? Может, он валялся на полу, и ему так было удобнее. По крайней мере, во время качки не упадешь с койки.

Значит, парень был здесь, на этом корабле? И куда его отправили? Сомневаюсь, что за него заплатили большие деньги. Как работник, судя по размерам найденных вещей, он не самый лучший. Доходяга, в общем. Дай бог, если еще жив.

Потянулись однообразные и до ужаса скучные дни. Спать круглые сутки — извините, но это не самый лучший способ убить время. Разминался, чтобы мышцы не затекли, и стихи вспоминал. Странно, но ни одного воспоминания из прошлого мира так и не пришло в голову. Видимо, я так сроднился с этим миром, что прошлое превратилось в какой-то глупый сон. Ловил себя на мысли, что даже думаю не на русском, а на местном языке. Разве что матерился на богатом и могучем. Да, есть все-таки вечные ценности, и русский мат — одна из них. Как бы смешно это ни прозвучало.

Через пятнадцать дней погода перестала радовать наших бравых мореходов. Ветер выл в снастях, а качка усиливалась с каждым днем. Меня несколько раз так швырнуло в стену, что я чуть сознание не потерял. Разыгралась погода не на шутку. Страшно? Да, признаюсь, было страшно. До этого мне не доводилось попадать в такие переделки, и этот шторм останется в памяти надолго.

Было бы легче, не будь я заперт в этом гробу. Зримая опасность не так страшна. Когда ты ничего не видишь, а из-за грохота и не слышишь, то поверьте мне на слово — приятного мало. Страшно. Каждая волна, которая ударяла в борт, отзывалась во всем теле. Мало того что швыряло, как котенка, так еще и дрожь била. Поверьте, это очень страшно! Сначала слышишь завывание ветра и жалобный скрип мачты. Потом, словно бог моря Хаббе вдыхает полной грудью, и через мгновение на судно обрушивается очередная волна. Она заливает палубу, врывается в каюты и трюм. Через два часа после начала шторма у меня в каморке было воды по щиколотку.

Удар!

Меня швырнуло к двери, и если бы не кандалы, то вышиб бы ее к черту. Браслеты врезались в запястья, разодрали кожу, но, слава богам, удержали меня и спасли от удара. В темноте сложно уберечься и не приложиться о какой-нибудь острый угол. Послышался крик, потом завывание ветра и треск.

Еще волна…