Правитель Аляски

   — Я столкнулся с фактами, — продолжал Резанов, — бесчеловечного обращения некоторых служащих компании с туземными жителями. Одного из них, некоего мещанина Куликалова, я вынужден был забрать под конвоем с острова Атха. На него показали, что сей промышленник жестоко избил местную алеутку, имеющую грудное дитя. Чтобы неповадно было другим следовать сему прискорбному примеру, я привёз его на Уналашку и там устроил над ним показательный суд в присутствии всех тоенов, русских промышленников и матросов. Этот молодец был закован в железа и ближайшим транспортом отправлен в Иркутск, где его дальнейшая судьба будет решена по нашим законам.

Глядя на помрачневшее лицо Баранова, Резанов ободряюще улыбнулся:

   — Впрочем, Александр Андреевич, не всё так уж и плохо. Туземцы, опрошенные на Уналашке на предмет отношения их к тамошнему правителю Ларионову, в один голос заявили, что полностью довольны, платят им исправно, и за добрую службу я пожаловал Ларионова медалью. А на Кадьяке дошли до меня через правителя Баннера сведения о былых раздорах ваших с монахами, как вместо духовных своих обязанностей затеяли они к присяге государю императору промышленных и алеутов приводить и отказывались выполнять ваши распоряжения. Было такое?

   — Было, было, — вздохнул Баранов, — великую смуту тогда святые отцы затеяли. И не останови я их, большими хлопотами всё это для нас могло б обернуться.

   — Я счёл необходимым строго указать монахам на недопустимость подобного неповиновения и своеволия и пригрозил, что в следующий раз, ежели жалобы на них от главного правителя поступят, будут они отправлены обратно в Россию и там расстрижены. В этом их поведении я усмотрел избыток у них свободного времени и определил добавочные поручения. Отцу Нектарию наказал управление училищем для мальчиков. Отец Герман при выказанных им способностях к возделыванию земли будет обучать в летнее время мальчиков-креолов практическому сельскому хозяйству. Кроме того, предложил я Баннеру учредить в поселении школу для девушек — Дом благотворения Марии, и супруга Ивана Ивановича любезно согласилась школу эту возглавить.

   — Доброе дело это, Николай Петрович, и очень нужное, сам думал, как нам детишек-креолов образовывать, — осторожно вставил Баранов, ожидая, какими финансовыми средствами подкрепит камергер свои начинания.

   — Стало быть, — с улыбкой светского человека, которого не касаются подробности, сказал Резанов, — одобряете мои действия?

   — Полностью поддерживаю, — запрятал невысказанное Баранов.

   — Немало наслышан я о личных ваших, Александр Андреевич, неустанных трудах на благо компании. Знаю, что нелегко вам приходится, и, пока буду здесь, кое-чем постараюсь помочь. Вдвоём-то этот воз немножко полегче будет тянуть. — Резанов вновь широко и поощрительно улыбнулся.

Баранов вышел от него окрылённым, хотя забот лично для него и прибавлялось. Зато робости, с какой шёл на встречу с петербургским сановником, как не бывало. Он увидел в лице Резанова своего союзника, человека дотошного и умеющего отделить правду от домыслов, зёрна от плевел.

Резанов застал в заливе судно «Юнона» торгового партнёра Баранова американца Джона Вульфа. Вульф собирался продать часть привезённых товаров Баранову, а остальное выменять на меха у индейцев.

Однако Баранов предложил Резанову свой план:

   — Хорошо бы, ежели б согласился Вульф продать нам не токмо весь груз, но и судно. Плохо у нас сейчас с кораблями, Николай Петрович, а у Вульфа судно доброе, как раз такое, какое по нашим нуждам требуется.

Встретились с Вульфом вместе. Но Резанов, взявший переговоры на себя, не сразу завёл разговор насчёт возможной покупки судна. Сперва расспросил американца о возможностях торговли с испанцами у калифорнийских берегов. Вульф сказал, что открыто, особенно в портах, где стоят военные гарнизоны, испанцы ничего не продают, ссылаясь на запрет правительства, и даже не разрешают делать стоянку. Но с монахами в католических миссиях всегда можно договориться. Снабжаются испанские поселения крайне скверно, и на условиях конфиденциальности монахи готовы уступить продукты питания, которые выращивают на своих угодиях, в обмен на одежду, сукна, оружие, инструменты.

   — Да ведь и наше правительство, — с показным сожалением, что вынужден сообщать малоприятную для американца новость, сказал Резанов, — собирается ввести новые правила в здешних владениях. В скором времени, насколько мне известно, будет установлен запрет иностранным купцам торговать с туземцами и все товары предложено будет продавать лишь в русских поселениях. Как видите, мы не столь жёстки в своих отношениях с иностранцами, как гишпанцы, но тоже вынуждены заботиться о собственных экономических интересах. — Видя, что бостонский купец задумался, Резанов вкрадчиво предложил: — Не пора ли, мистер Вульф, нам с вами положить начало этим новым отношениям? Мы готовы купить весь груз, имеющийся на борту вашего судна, и вы не будете терять время на торговлю с туземцами. Более того, мы можем купить у вас и корабль.