Правитель города

   'Это было в 14 и парня звали Денил учитель. Она думала, какое платье ей  выбрать из тех трёх, что у неё были, и в конце решила одеть розовое, подаренное   матерью'.

   'Да верно, молодец, тебя не смог я сбить с мысли... Теперь следующий вопрос -   когда ей было пять лет, она потеряла нечто дорогое себе и нашла только через два   дня, что это было?'

   'На этот раз задание было сложным. Эти воспоминания были недоступны и ей  самой. Они были спрятаны очень глубоко, тем более что вопрос был нечёткий и мне   пришлось просматривать почти всё относящееся к её пятилетнему возрасту'.

   Через десять минут ответ нашёлся.

   'Это были бусы из рябины, потерянные около родника на окраине деревни, а   вернула ей их соседская девушка по имени Роза'.

   'Да молодец, думаю с уроком почти закончили, на последок покажу тебе ещё кое-   что. Найди воспоминание о первом поцелуе...'

   'Нашёл'.

   'А теперь сотри его!'

   'Как это?'

   'Очень просто, разрушь его силой своей воли, но только его, ничего лишнего'.

 Это оказалось совсем просто, как стереть файл на компьютере - раз и нет.

   'Теперь она забыла о нём навсегда, если бы ты пожелал стереть всё - она осталось бы здесь стоять, пуская слюни, ха-ха-ха. Так делаем мы, когда хотим   уничтожить разум полностью, хотя это и довольно скучно'.

   'Понятно, учитель'.

   'Тогда пожалуй, урок можно заканчивать'.

   'Я ещё хотел спросить, почему вон та женщина зарычала на меня при моём  появлении?'

   'Ха-ха-ха, это сделал с ней один из моих учеников. Посмотри её разум и сам   всё поймёшь'.

   Я взглянул в неё и мне стало дурно, похоже, действительно нет предела  жестокости, во мне даже проснулась небольшое чувство жалости. Её разум ничего   человеческого не содержал, все воспоминания были полностью удалены и заменены на   другие - не человеческие, а собачьи. Она помнила себя только в облике дворовой   собаки, помнила как пила молоко вместе с другими щенками, как спала в конуре и   отгоняла от дома хозяина других собак. Её разум был искусственно уменьшен, чтобы   не одной лишней мысли не возникло, и была привита абсолютная преданность   иллитиду. Она любила его безмерно, и мечтала о кости, что он бросает ей обычно   вечером и о его скупой ласке.

   'Непередаваемо, как это возможно?'

   'Это называется полная замена памяти, иногда так делают с некоторыми   существами. Её душа осталось человеческой, но разум и память дворовой собаки. И   нити этого закреплены очень крепко, она уже почти восемь месяцев ползает по   полу, а видел бы ты, какая она независимая и гордая была раньше... но это в   прошлом ха-ха'.

   'А она ещё может стать обратно человеком?'

   'Да, но тогда придётся дать ей новые воспоминания и восстановить её разум.   Той, что была прежде - нет, уже не будет. Но восстанавливать разум с этого   уровня очень сложно даже для меня. В наших городах есть особая каста моих  братьев, мы называем их Готовящими, они подобным образом обрабатывают рабов.   Конечно, мы не делаем из них собак, ха-ха, просто стираем все воспоминания и   заменяем на воспоминания диких зверей, добавляем ярости, оставляем только одно   желание - разорвать горло жертве и насладиться её плотью. Знал бы ты, ученик,   какое это прекрасное зрелище... когда два родича или друга рвут друг друга на   части, а потом победитель как голодный лев, пожирает своего товарища. Иногда   ради зрелища мы оставляем одному из них воспоминания. Тогда битва может стать   ещё интересней. Ха-ха'.

   'А можно животному привить знания, сделав его более разумным?'

   'Почти невозможно, их разум примитивен, легче урезать, чем увеличить... А вот   боги могли бы просто превратить человека в животное, оставив его разум и   воспоминания, или поменять разум двух людей. Нам, псионикам, такое не под силу.   Мы можем только копировать и исправлять. Продлить какому-нибудь старику жизнь,   дав ему молодое тело, мы не можем'.

   'У меня больше нет вопросов, учитель'.

   Обговорив, когда смогу придти на второй урок, я оплатил занятие и покинул   здание. Чувство оказалось просто непередаваемым, несмотря на всю жестокость этой   науки, в ней было слишком много возможностей.