Правитель Крита (СИ)

Марекит, стараясь унять дрожь в ногах, преклонил колено и со всей возможной почтительностью сказал:

— Я рад приветствовать вас, госпожа. Не думал, что судьба позволит когда-либо встретиться с вами.

Она с интересом наклонила голову, и в прорезях полумаски голубые глаза засветились неподдельным любопытством. Взгляд, в котором жизни было больше, чем у любого человека.

— Не обманывай себя, маг. Все служители смерти приходят сюда, рано или поздно. Лишь недавно один смог ускользнуть, и именно по этой причине ты здесь. Все это время я наблюдала за тобой и ждала, когда получится пригласить тебя на беседу.

— Так то, что я оказался здесь…

— Моя заслуга. Ты жаждешь спасти свой клан и вернуть миру гармонию, хотя о последнем еще сам не подозреваешь. Но не в состоянии разрубить этот клубок без помощи. Хотя кое-кто уже справился с аналогичной задачей.

— Кто же?

— Элиза. Но не сама, а опосредованно.

На миг Марекита кольнул острый укол ревности. Вечная противница преуспела там, где он оказался бессилен?

— Умерь гордыню, маг. Должна признать, что служительница смерти стреляла наугад и попала вслепую. Но, к сожалению, у тебя нет такой возможности.

— Тогда как мне быть?

— Я помогу тебе. Дам силу, способную уничтожить созданное Прометеем. Но ты должен понимать, что за все нужно платить.

Отчего-то Марекит сразу подумал, что плата ему вряд ли понравится. Как и то, что вряд ли Умертвью движет лишь альтруизм. Видимо, возродившийся Прометей мешает ей не меньше, чем всем остальным. Но озвучивать этого вслух не стал.

— Что я должен делать?

Умертвь не стала спешить с ответом и начала медленно шагать по кругу, центром которого был Марекит. В первое мгновение он неосознанно скопировал ее движение, разрывая дистанцию, но потом взял себя в руки. Если она надумает его убить — то для это ей совсем необязательно подходить ближе. Умертвь медленно зашла ему за спину и некромант почувствовал себя крайне неуютно, не видя королеву банши в поле зрения.

Тонкие изящные пальцы нежно прикоснулись к его шее и Марекита моментально пробрал лютый холод, словно кто-то провел по обнаженной коже кубиком льда.

— Чего ты так боишься, маг? Ты черпаешь силу из этого мира уже тридцать людских лет и не должен страшиться смерти.

Некромант усилием воли справился с дрожью и ответил:

— Я жив. И пусть мой клан повелевает смертью и мертвыми телами, но, пока мы сами живы, страх смерти нам присущ, как и любому другому существу.

— Тогда сможешь ли ты заплатить мне цену?

Эта игра в загадки начала несколько надоедать некроманту. Он повторил вопрос:

— Что я должен делать?

Умертвь убрала руку с шеи и вновь предстала перед ним:

— Мне нужен Дворецкий.

Марекит остолбенел. Подобного предложения он даже и представить себе не мог. По легенде, Умертвь выбирала себе Дворецкого раз в двести лет. Согласившийся на эту роль человек покидал мир живых и становился надсмотрщиком и охранником планов Смерти, правой рукой Умертви. Вот только…

— Но со времени призыва последнего Дворецкого прошло…

— Сколько? Ты хотел сказать, что слишком мало? Подумай, маг, и сложи два плюс два.

Марекит попытался вспомнить, когда в летописях последний раз упоминался ни с чем не сравнимый всплеск магии смерти. Выходит, что…

Некромант потрясенно уставился на Умертвь:

— Лич?!

— Это сейчас он стал таким. Ему не место в мире живых, поэтому я помогаю тебе.

Сомневался Марекит недолго. Ответственность перед кланом перевесила неожиданность предложения, как и осознание того факта, то придется навсегда покинуть мир живых.

— Я согласен.

— Да будет так. Но ты должен понимать, маг, что клятва отныне нерушима. Через месяц ты либо придешь ко мне сам, либо можешь дождаться, когда подействует моя печать.

Умертвь взмахнула рукой и некромант скорее почувствовал, чем увидел, как у него на груди, в районе сердца, появляется небольшая черная татуировка в виде монеты с изображением прекрасной девушки в полумаске.

— А теперь то, ради чего ты оказался здесь.

Силуэт девушки засветился и потоки чистого, мертвенно-бледного света начали вливаться в тело Марекита. Некромант почувствовал, как в его разум заползает что-то могучее, непостижимое. То, что он сам никогда не смог бы познать и запомнить…

А в следующее мгновение маг вновь оказался в привычном, залитым солнечным светом мире. Умертвь отпустила своего нового Дворецкого. На время.

* * *

— Как это могло произойти?!

Казалось, еще немного, и глаза Зевса начнут метать молнии. Что для громовержца не было чем-то неосуществимым.

— Гефест мертв, отец. А статуя Прометея в Афинах невредима.

— Что могло пойти не так? У него нет достаточных сил, чтобы победить одного из олимпийцев!

Гермес ничуть не дрогнул праведному гнев отца, в глубине душ понимая, что Зевс отчасти виноват в случившемся.

— Ему помогли.

— Кто, скажи на милость?!

— Позволь, я отвечу на этот вопрос.

Вперед выступил Дионис. Бог виноделия сегодня был на удивление трезв и сосредоточен. И даже не дрогнул, когда взгляд пронзительных синих глаз вперился в него:

— А если ты немного выйдешь из спячки и осмотришься, то сам увидишь ответ.