Правитель мертв

На регистрации нам выдали посадочные купоны, и вскоре мы подошли к паспортному контролю на границе. Симпатичная пограничница долго рассматривала мой паспорт, периодически поднимая голову, чтобы сверить мою физиономию с фотографией. Потом поставила штампы и, не глядя на меня, протянула посадочный купон и паспорт, скучающим взором вглядываясь в экран своего компьютера. Я подождал Дженни и Олега, затем мы быстро нашли пятые ворота, где проходила посадка…

Через полчаса мы уже оказались в воздухе, я сидел у иллюминатора, глядя на оранжевые пятна леса внизу. С земли лес выглядит намного привлекательнее, чем с высоты. Самолет полупустой, Дженни сидела рядом со мной, Олег устроился в соседнем ряду. Он нацепил наушники и сейчас откинулся на спинку кресла, закрыв глаза и слушая музыку.

Я посмотрел на Дженни. Она не выглядела утомленной, рассматривала журнал и что-то мурлыкала себе под нос. Я вновь посмотрел в иллюминатор. Лететь нам около трех часов. За это время надо продумать тактику и стратегию поведения. Весь процесс создания плана занял не так уж много времени: я решил, что первым делом мы остановимся в гостинице, затем как можно тише проводим определяющий сеанс, затем едем к месту обитания Белого и тоже как можно тише его убираем.

Замечательный план! Я сам собой гордился. Вся проблема заключалось в том, что я в него не верил. Поэтому я не стал ничего говорить Дженни (не хотел хвастаться своей «гениальностью»), откинул спинку кресла и закрыл глаза. Надо поспать…

Грендель, шипя, отполз в сторону, его пасть, слюнявая и зловонная, открывалась и закрывалась, красные глаза буравили Его взглядом. А Он стоял над Гренделем, тяжело дыша, и пот с кровью струились по Его лицу. Кровь была не Его, а Гренделя. Чудовище взирало на Него с невыразимой ненавистью.

— Ты умрешь, Медведь, — сказал Грендель квакающим глубоким голосом, в котором слышалась непоколебимая уверенность.

— Возможно, — ответил Он. — Но не здесь и не сейчас. Видишь, — Он показал Гренделю его же оторванную когтистую лапу; — тебе осталось жить еще несколько часов.

— Я буду отомщен, — прошипел Грендель.

Из его правого плеча хлестала кровь, смешиваясь с болотной жижей.

— О, я буду ждать этой мести. У меня еще есть время на подвиги. Тебе же суждено умереть, мое славное чудовище.

Грендель вновь зашипел.

— За что ты сражаешься, Медведь? — спросил он. — За этого немощного короля Хродгара? За его данов? Что он обещал тебе? Злата?

— Нет, — ответил Он. — Злата мне не нужно. Что мне нужно — так это слава в веках. Ты один из последних, Грендель. И время тебе покинуть Землю. Люди должны стать хозяевами этой Доски.

Грендель облизнул чешуйчатые губы.

— Зачем? — спросил он. — Нам же так хорошо здесь! Зачем ты изгоняешь нас?

— Я уже ответил на твой вопрос. — Он отбросил лапу чудовища в сторону. — Ваше время закончилось. Ты должен умереть. Как и твоя хозяйка. Иди, сообщи ей о моих словах. Я дам вам время уйти с миром. Распространите мое слово среди последних оставшихся. Пусть знают, что охота началась. У вас есть выбор — умереть или вернуться на свои Доски.

— А ты, значит, остаешься, — язвительно произнес Грендель, и голос его дрожал.

— Я остаюсь, потому что играю. Вы же никогда в Игре не участвовали. Вам лишь разрешили побыть здесь. Теперь ваше время истекло.

— Кто это определяет?

— Я. — Он начал меняться.

Грендель понял, что окончательно разозлил его, и поднял оставшуюся лапу в успокаивающем жесте.

— Хорошо, Беовульф, хорошо. Я передам твое слово. Но думаю, что тебе еще долго придется отлавливать нас на Земле. Ты же знаешь, как нам тут хорошо.

— Знаю, — прорычал Он. — Именно поэтому изгоняю вас.

Грендель застонал и, развернувшись, побрел по болоту во мрак. Луна освещала его согбенную спину, единственную бессильно повисшую руку…

А Он стоял и еще долго смотрел вслед уходящему чудовищу, не понимая, почему они не хотят покидать этот жестокий и несправедливый мир, который люди называют Землей…

Я проснулся оттого, что меня кто-то толкнул под локоть, Дженни сказала:

— Самолет идет на посадку, мы почти прилетели.

Я энергично растер лицо, прогоняя остатки сна, привел «спинку кресла в вертикальное положение» и пристегнулся.

Дженни посмотрела на Олега, который сидел без наушников, и я отметил, что лицо у него довольно напряженное. Судя по всему, пока я спал, они разговаривали. Интересно, о чем?

Внизу уже показалась Прага — огромное скопище домов, рассеченное дорогами. Где-то там, внизу, Белый Ферзь. Черт возьми, может, я его отсюда увижу? Я хмыкнул.

Стюардессы шли по рядам, проверяя, все ли пристегнулись…

Через двадцать минут мы уже стояли в зале прилета пражского аэропорта, Получив багаж, мы тут же отправились на выход. Такси желтыми рядами выстроились вдоль тротуара, ожидая клиентов, и мы сели в первое попавшееся. Я сказал водителю, чтобы он ехал на улицу Панска, дом 12, в отель «Палас». Причем сделал я это на чистом чешском, несказанно удивив и водителя, и Олега.

— Пан — чех? — поинтересовался водитель.

— Нет, пан — не чех, — ответил я. — Давай будем поменьше разговаривать.