Правитель мертв

— Не жалей об этом, — сказал я, — Существа с других Досок не очень жаловали человека, они считали себя хозяевами, и им было все равно, что станет с человечеством, если они останутся на Земле, Я не мог этого допустить, поэтому убил всех, кто отказывался возвращаться на свои Доски.

— А почему они отказывались?

Я долго не отвечал, продолжая идти вперед и смотря под ноги.

— Им нравилась Земля, — наконец сказал я, — Они любили ее всем сердцем, и если бы не сложившаяся ситуация, я бы никогда не убил их. Потому что впоследствии я их понял…

Мы молча прошли весь путь до коттеджа, Олег больше не задавал вопросов.

— Он в Манаусе, — первым делом сообщила нам Дженни. — Он уже вернулся из джунглей и теперь находится в Манаусе.

— Сигнал стабильный? — спросил я, зная, что ответ будет отрицательным.

— Нет, — ответила Дженни.

Ну да, все правильно. Манаус не такое место, чтобы там возводить Цитадель. Я снял плащ и повесил его на вешалку.

— Дженни, ты не искала Майка, когда была в Бразилии?

Она провела пальцами по щеке и с удивлением взглянула на меня.

— Искала и даже нашла. Правда, он вел себя очень замкнуто, рассказывать о вашей экспедиции отказался, мы разговаривали с ним всего несколько минут.

— Я так понимаю, про Жезл он ничего тебе не сказал?

Дженни нахмурилась.

— Ты считаешь, он у него? Черт, как я сама об этом не подумала…

— Белый неспроста полетел в Бразилию, ты же понимаешь, Он наверняка ищет Жезл. Я боюсь, что, если Жезл у Майка, Белый сумеет его отыскать и тогда…

— Вряд ли. Майк сказал мне, что собирается уехать из Бразилии, вернуться в Канаду. Насколько я поняла, денег, которые ты ему заплатил, хватит на отличный загородный дом.

Я поджал губы, задумавшись.

— Ладно, сейчас не будем об этом. В любом случае, думаю, завтра Белый отправится в путь. Таким образом, у нас есть еще два дня. Останемся здесь. Белый наверняка сам проводит определяющие сеансы, чтобы узнать, где мы находимся, Пусть поломает голову, почему мы остаемся в одном и том же месте. Будем ждать.

Я прошел в гостиную и уставился на определяющий прибор.

— Я решила не выключать его, — объяснила Дженни. — Чтобы мы могли постоянно наблюдать за передвижениями Белого.

— Молодец, — похвалил я ее предусмотрительность и пошел к серванту, из которого извлек кружку.

Налив свежего чешского пива, я отхлебнул, причмокнул и подошел к окну. Лес подступал чуть ли не к самому крыльцу коттеджа. Осень, ах осень, золотой праздник природы, радующий душу!

Олег опустился в плетеное кресло у стола, время от времени поглядывая на определяющий прибор. Дженни уселась на диван, взяв в руки старую книгу…

Прошло еще два дня. Белый по-прежнему находился в Манаусе, и я начал волноваться. Неужели он решил обосноваться там? Или же просто ищет Майка? Что ж, надеюсь, Майк действительно улетел в Канаду, Тогда Белый наверняка потеряет след.

Мы с Дженни внимательно наблюдали за его сигналом, и он оставался нестабильным. Значит, Белый носится по городу. Какой он, однако, непоседа.

Наконец как-то вечером Дженни сказала:

— Он отправился в путь.

Я тут же подскочил к определяющему прибору.

— Посмотри на его сигнал, — взволнованно сказала Дженни. — Что-то тут не так.

Она права. Сигнал сильно мерцал, так, словно наш прибор стал эхолотом. Белый то пропадал, то появлялся на нашем «экране», и мне это не нравилось. Обычно сигнал оставался четким, без искажений. Иногда он казался мутноватым, когда Белый пытался заблокироваться. Но он никогда не мерцал. Это что-то новенькое. Неужели ему удалось найти Жезл? Или какой-то другой артефакт?

И, хотя объективных данных у меня не имелось, настроение резко испортилось. Я предпочитал думать о плохом, чтобы беда не стала неожиданностью. Лучше заранее подготовиться к неприятному сюрпризу.

— Куда он направляется? — спросили.

— В Европу, — ответила Дженни, чуть улыбнувшись.

Я выпрямился. Значит, мои прогнозы подтвердились. Белый возвращается. Мы сэкономили массу сил, не гоняясь за ним, а спокойно наблюдая за его передвижениями. Теперь осталось только ждать, когда он где-нибудь обоснуется. И тогда мы нанесем удар.

В дверь постучали. Я пошел открывать, предварительно спросив:

— Кто там?

— Молоко и хлеб! — ответил мне мужской голос. «Хозяйка заболела, — подумали. — Наверное, это ее сын». Взявшись за ручку двери, я ощутил какой-то странный импульс…

Распахнув дверь, я увидел перед собой бородатого человека в кожаной куртке и джинсах. В руках у него не оказалось ни молока, ни хлеба, зато был пистолет, дуло которого мгновенно уперлось мне в грудь.

Должен сказать, что удар девяти граммов свинца в диафрагму очень неприятен. Когда прогремел выстрел, я почувствовал сильный толчок в грудь и отлетел метра на два в глубь холла, опрокинув вешалку. Меланхолично поставил себе диагноз: пробито левое легкое, в которое начинает вливаться кровь, сердце, к счастью, не задето. Я понял, что на регенерацию теперь уйдет минут пять, в течение которых я практически беспомощен.