Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

— Вас, позвольте, провожу! Вашу дружбу заслужу! — вновь с приклеенной улыбкой пропел менестрель, терзая пальцами гусли. Он отошел подальше от пары и занялся настраиванием инструмента.

— Меньше всего мне хочется, чтобы он за нами пошел, — тихо проворчала девушка профессору, быстро подбирая свои вещи и палкой раскидывая тлеющие угли костра. — Он очень подозрительный.

— Боюсь, избавиться от него у нас тоже не выйдет. Пока ничего дурного он не сделал. Но надо быть настороже.

Конечно же, незнакомец не собирался никуда отпускать своих попутчиков. Когда огонь затоптали, а сумки были собраны, то он радостно представился, назвав себя Самвелом. Бард сообщил, что проводит их прямо до города, а в пути порадует новых друзей своей музыкой и пением. Он преподнес это как извинения за то, что не дал им выспаться.

От стоянки до тракта группа добралась быстро, хотя Ашарх был уверен, что из-за вчерашнего инцидента они в потемках отошли очень далеко от дороги. Когда Самвел уходил немного вперед, что-то вкрадчиво напевая себе под нос и поглаживая гусли, профессор и Лантея невольно начинали шепотом обсуждать своего неожиданного попутчика, сплотившись против подозрительного барда.

— Как-то все это дурно пахнет. Может, он нас ведет в засаду бандитов? — Ашарх нервно дергал ремень своей сумки.

— Меня больше настораживает то, что я не услышала, как он утром подобрался к нашему лагерю. Да и не заметила, как ему удалось подойти к нам за спину во время разговора. У меня очень острый слух и чуткий сон.

— Он весь какой-то неправильный. Посмотри на его одежду. Или он донашивает вещи своего отца или просто не менял гардероб последние двадцать-тридцать лет. Все эти разноцветные ленты… как на пугале.

В этот момент менестрель обернулся. Пара мгновенно сделала вид, что они даже не думали шептаться за его спиной.

— Позвольте исполню романс свой один, его создал я у подножия вершин. Границы страны обрываются там, трясина подходит вплотную к горам. В болотном краю углекопы живут и «Черное золото» песню зовут.

И, не дожидаясь ответа своих спутников, бард поудобнее перехватил инструмент, пробежавшись пальцами по струнам. Мелодия полилась волной меда, окутывая путешественников своей магией.

Давно, в былые времена, что пеплом памяти укрыты,

Когда Богов бессмертный сонм над миром и людьми царил,

Бродил по свету Полубог, отцом и матерью забытый,

Лишенный прав, как человек, имел лишь часть небесных сил.

Не знал препятствий на земле, он вечным путником скитался,

Желая место отыскать, где люди б приняли его.

Но Полубог всегда чужим для этих смертных оставался,

И на пути своем давно уж не встречал он никого.

Однажды думой поглощен с тропы свернул он в край болотный,

И был трясиной пойман в плен, по членам скован Полубог!

О, неужели суждено погибнуть в щупальцах холодных

Стоячих вод, на глубине, не в силах сделать новый вдох?

Уже сомкнулась пелена в пустых глазах, и жизнь уходит,

Но чья-то крепкая рука его хватает в краткий миг.

И снова воздух! Снова мир! Светило жизни вновь восходит.

Его из гибельных болот сумел освободить старик.

И молвил Полубог ему: «Скажи мне, кто ты, о спаситель?»

«Я житель этих мрачных мест», — ответил смертный человек.

«Хочу тебе я в дар принесть тепло и жар в твою обитель,

Чтоб больше холода болот ты не боялся весь свой век.

За то, что вытащил меня, отняв от горла когти смерти,

Тебе я уголь отдаю, что мной со дна трясин поднят.

Ты мне помог опять ожить и вновь стоять на этой тверди,

Возьми же этот черный дар. А мне пора — ветра манят».

И Полубог ушел блуждать по миру дальше без надежды,

Оставив старику с болот великий и бесценный дар,

С которым смог дожить свой век он в теплоты объятьях нежных,

Он «черным золотом» прозвал его за ценность и за жар.

Когда последние слова песни замолкли, то Ашарх и Лантея еще долго не могли прийти в себя. У Самвела был чудесный мягкий голос, ласкающий разум, а гусли в его руках словно оживали. Да, менестрель действительно преподнес своим попутчикам настоящий подарок: на несколько минут он позволил им побывать в дальнем холодном регионе, своими глазами увидеть старинную легенду.

Профессор невольно почувствовал расположение к этому нелепому улыбчивому человеку, который обладал настоящим талантом. И уже не казалась его одежда смешной, а повадки подозрительными. Тем более, что чем меньше километров оставалось до города, тем больше груженых обозов стало попадаться на пути, что подтверждало слова барда о ярмарке.

Когда около пяти часов вечера вдалеке замелькали высокие городские стены с башнями, то менестрель начал уверять попутчиков, что знает в Уце неплохую харчевню, в которой можно было перекусить. Лантея просто устало махнула рукой, позволяя вести себя куда угодно, — сказывалось отсутствие завтрака и обеда.