Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

Девушка раздраженно закатила глаза. Спорить с профессором, когда он был так уверен в своей правоте, казалось невозможным. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как последовать за Ашархом, недовольно хмурясь. Вот только деревянные парадные двери, украшенные ковкой, были наглухо закрыты. Паре пришлось обойти дом и участок вокруг, но иных входов не было, поэтому они разбили одно из полукруглых окон, расположенных практически у самой земли.

— О богиня! Какой кошмар! — Лантея первой пролезла в образовавшуюся дыру, как только очистила ее от осколков, и сразу же закричала. Мужчина, ни медля ни секунды, нырнул в окно, но неудачно приземлился и еще несколько секунд приходил в себя от жгучей боли в ноге.

Испуг хетай-ра был вполне обоснован: через разбитое окно пара попала в подвал особняка, но вряд ли это место походило на спокойный прохладный погреб, где богатые хозяева могли позволить себе хранить бутылки с изысканными крепкими напитками. Весь пол покрывали невысокие каменные постаменты, на которых длинными рядами лежали обернутые в черный саван иссохшие скелеты. В помещении стоял неприятный запах сырости и гнили, а большую часть стен облюбовала разросшаяся плесень. В некоторых местах росли крупные группы грибов, которым нравились подобные условия. Однако Лантее и Ашу пришелся не по душе этот зал, и они скорее двинулись к внушительной лестнице с истертыми временем ступенями, ведущей наверх.

— Ты же говорил, что мертвецы лежат каждый в своей комнате! — возмущенно воскликнула хетай-ра, стороной обходя пьедесталы со скелетами. — А тут все в одном месте.

— Ифриты только своих мужчин хоронят в отдельных залах. Женщин и убиенных младенцев погребают в подвалах особняков всех вместе. В империи к женщинам иное отношение, Тея. Считается, что они не достойны большего, ведь это и так уже неслыханная честь — быть похороненными в одном доме с мужчинами.

— Это так унизительно… Среди воинов, пришедших в Гарвелескаан, я тоже не видела ни одной женщины. Похоже, ифриты их приравнивают к рабам?

— Так и есть. У них больше запретов, чем свобод. Они сидят дома, трудятся на полях, ткут, готовят, воспитывают детей. Пока мужчина воюет, женщина должна следить за его домом и не позволять себе ничего иного. Представляешь, я слышал, что ифритским женщинам нельзя носить длинные волосы, потому что это дозволено лишь мужчинам. Так как волосы — это честь, а у женщин ее нет.

— Это так разительно отличается от того, что я видела в Залмар-Афи или хотя бы в Ивриувайне. Если бы мужчина вздумал приказывать жене в Бархане, то его бы наказали за это, — Лантея остановилась около ряда с постаментами, на которых, судя по очертаниям, лежали детские скелеты. — Здесь похоронено так много детей. Посмотри, тут не только младенцы.

Профессор медленно подошел к своей спутнице и посмотрел в том направлении, куда она указывала. Длинная шеренга обернутых в черную ткань миниатюрных скелетов тянулась вглубь полутемного старинного подвала.

— Если в семье рождается дитя с уродствами или больное, то мужчины чаще всего принимают решение избавиться от ребенка. В этой стране сильных воинов нет места слабости, — приглушенным голосом проговорил Ашарх, стоя вполоборота к девушке. — Мать своими руками должна убить дитя, так как это из ее чрева вышел неполноценный ребенок. Она дала ему жизнь, она и должна лишить его жизни. Этих детей хоронят вместе с женщинами в подвалах особняков.

— Давай уйдем отсюда, — приглушенно и немного жалобно попросила Лантея.

Преподаватель лишь тихо кивнул, понимая, насколько дико и странно звучали его слова для ушей девушки, принадлежащей к совсем иной культуре. В свое время это и его самого удивило и даже в какой-то степени испугало, но империя огромным чернильным пятном растеклась по карте за последние века, поэтому никто давно уже не смел диктовать ифритам какие-либо условия.

Пара пересекла лестницу и, на их счастье, дверь, ведущая в основную часть особняка, оказалась незапертой. Они несмело шагнули в широкий коридор, от пола и до потолка вымощенный черным мрамором. В обе стороны уходили длинные пролеты со множеством одинаковых дверей, на некоторых из которых висели металлические таблички с выбитыми на них символами. Профессор, тяжело опираясь на костыль, подошел к ближайшим створкам и принялся изучать переплетение завитков, точек и черточек, которые Лантее показались бессмысленными, но в действительности представляли собой непростую ифритскую письменность.

— Здесь спит Сертис Миос Шу из рода Рионгат, погибший при Стоянии на реке Партус в 1573 году Баск Шор, — с выражением прочитал Ашарх. — Миос Шу, кажется, переводится как Змеиное Шипение. Что-то мне подсказывает, что ему это народное имя дали вовсе не за хороший характер.

— Стояние на реке? — переспросила хетай-ра, первый раз услышавшая такой оборот.