Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

— Проще оставить его здесь, Тея. Парню мы ничем помочь не сможем, я не умею лечить ожоги и вправлять кости. Здесь нужен врачеватель и подходящие травы.

— Я не оставлю здесь умирать это несчастное дитя, — с нажимом сказала хетай-ра. — Мальчик жив, у нас есть припасы и немного времени. Уж промыть и перевязать его раны я сумею.

— Ты только можешь сделать хуже. Кость неправильно срастется, или в рану попадет зараза. Если ты не лекарь, то не надо брать на себя такую ответственность за его жизнь. Хочешь сделать его калекой?

— Тогда я доставлю его к лекарю, Аш! Не зря же боги подарили нам свое благословение и позволили отыскать лошадь. Отвезем мальчика в город, я готова из своего кармана оплатить его лечение.

— Абсурд! Зачем ты добавляешь нам лишних проблем? Тебе не хватает Сынов Залмара на хвосте? Нужно еще везти с собой полуживого ребенка? — профессора эта ситуация откровенно злила, ему совершенно не хотелось нянчиться с неожиданной обузой.

— Потому что я хочу поступить по совести! Если я могу помочь нуждающемуся, то я помогу!

— Даже если он умрет на твоих руках из-за неумелой помощи? — ядовито спросил Аш.

— Даже если так. Это будет только моя вина. Не хочешь — не помогай. Я справлюсь одна.

Девушка демонстративно поднялась на ноги и направилась в сторону ближайшей уцелевшей рощи. Она чувствовала, как обжигающий гнев пульсировал в ее груди.

— Куда ты, Лантея? — немного остыв, крикнул профессор вслед своей спутнице.

— Сделаю носилки, чтобы перенести его в лес, — ответила девушка, не оборачиваясь.

— Что? В лес? Зачем? Я нашел здесь нетронутый огнем сарай. Там есть сухая солома.

— Я не собираюсь ночевать в сгоревшей деревне, — хетай-ра резко развернулась к собеседнику.

— Почему? Неужели будет лучше нести ослабленного парня в лес, где ни воды нет, ни крыши над головой? — мужчина был сильно удивлен странной логикой Лантеи.

— Нельзя спать там, где совсем недавно умерли, может быть, десятки людей! — раздраженно процедила девушка.

— Да сколько раз тебе говорить? Им уже все равно!

— Зато мне не все равно. Это место плохое, здесь пахнет болью и страданиями.

— Значит так. Послушай меня, Тея. Твоя задумка с помощью мальчишке мне совершенно не нравится. Но твоя идея по поводу леса еще хуже! — выдохнул Ашарх и сразу же примирительно поднял ладони. — Я помогу тебе с парнем и даже рот не открою, обещаю. Если ты, тварь тебя забери, послушаешься меня и останешься ночевать в этом проклятом сарае!

Он буквально выкрикнул последнюю фразу, встречаясь суровым взглядом с обжигающим льдом глаз хетай-ра. Лантея нахмурилась, пару секунд в ней боролись упрямство и здравый смысл, пока последний не восторжествовал.

— Ладно. Уговорил. Но ты тогда натаскаешь воды.

Профессор сдержал широкую победную улыбку, ограничившись довольным фырканьем. Он поднял мальчика на руки под пристальным взглядом спутницы. Парень тихо застонал, так и не приходя в себя. Ашарх нес его аккуратно, как хрупкую вазу, а Лантея поддерживала обожженные ноги. В сарае ребенка опустили на плащ хетай-ра, брошенный поверх кучи соломы. Лошадь безучастно посмотрела на нового соседа и тихим ржанием обратила на себя внимание Ашарха.

— Сейчас, дорогая. Дай мне пять минут, я принесу воды, — мужчина говорил это так, словно для него было совершенно нормальным общаться с животными.

Профессор скинул свой кафтан, засучил рукава и подобрал пару рассохшихся ведер, приютившихся в углу сарая, где лежало много всякого мусора. Аш носил воду из центрального деревенского колодца, пока девушка освобождала не приходящего в сознание ребенка от одежды, отмывала от копоти его неповрежденные части тела и пыталась влить в рот хоть пару капель жидкости.

Совсем скоро окончательно стемнело. Ашарх развел костер рядом с их убежищем, чтобы вскипятить воду для раненого и приготовить ужин. В сарае он зажег несколько свечей, которые лежали на дне его сумки еще с самого Италана. При слабом свечном свете Лантея пыталась сделать все, что было в ее силах. Она неумело вправила кость и наложила шину, хотя сомневалась до последнего, так как, по ее словам, она это делала всего лишь второй раз в жизни.

С ожогами дело обстояло сложнее: к ним прикипели куски одежды, которые даже после размачивания в воде не отставали. Лантея с тяжелым сердцем сказала, что их придется срывать. Намертво прилипшая ткань поддалась далеко не сразу, посередине процесса от боли бедный парень пришел в себя. Но состояние его продолжало быть тяжелым: он не понимал ничего и лишь кричал, пока снова не провалился в небытие. Ашарх только успел дать ему напиться.

Практически до самого утра пара занималась мальчиком. К рассвету обессилены были все: накормленная и напоенная бурая лошадка, которой дали кличку Корица, дремала на животе, подобрав под себя усталые ноги; Лантея уже чисто машинально продолжала обтирать лицо мальчика влажной тряпкой и вливать в него по капле теплый отвар каждый час. Аш же сидел у входа, вытянув ноги к угасающему костру и прикрыв глаза от усталости: сегодня он натаскал ведер с водой больше, чем за последние десять лет жизни.