Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

Такой поворот событий только обрадовал профессора. Он легко подхватил нагруженный едой поднос и последовал вглубь крепости за кухаркой. В темнице оказался лишь один страж, который все также листал Заветы Залмара, как и утром. Лантея сидела на полу, прислонив голову к стене, но при появлении Ашарха девушка заметно оживилась. Повариха забрала поднос и принялась выставлять перед тюремщиком миски, пока профессор беседовал со своей спутницей.

— Лантея, сегодня на закате тебя казнят, — тихо сообщил мужчина, когда хетай-ра встала напротив него и прижалась лицом к решетке.

— Что?.. — пораженно выдохнула заключенная, пытаясь заглянуть в глаза собеседника.

— Прости меня. Я пытался переубедить старейшину, но это оказалось невозможным, — Аш поднял голову, на его лице явно читались паника и едва сдерживаемая тревога.

Девушка замерла, все ее тело словно оцепенело, а пальцы, крепко сжимавшие прутья решетки, побелели от напряжения.

— Время еще есть, я постараюсь сделать все возможное, чтобы тебя вытащить. Не отчаивайся. Я не опускаю руки, — еле слышным шепотом добавил напоследок преподаватель.

Беседу прервала кухарка, которая оттеснила нового брата и открыла замок. Она поставила на пол камеры кувшин с водой и миску с похлебкой, где сиротливо плавал ломоть хлеба, и вновь затворила дверь. Лантея пришла в себя, она наклонилась, чтобы подобрать глиняный кувшинчик, и в этот момент из воротника ее рубахи выскользнула деревянная птичка на веревочке.

— Откуда у тебя эта вещь? — ахнула повариха, не сводят пристальный взгляд со свистка.

— Мне ее… подарили, — запнулась хетай-ра, удивленная реакцией женщины.

— Кто?! Кто подарил?!

— Бард с гуслями. Из Уце. Самвел.

— Боже! Этого не может быть! — воскликнула кухарка, всплеснув руками.

— Что такое? — вклинился в разговор профессор.

— Он же умер! Умер, — неожиданно расплакалась общинница. — Я сама отвезла его тело на сожжение. Вместе с птичкой.

Ашарх и Лантея переглянулись.

Хетай-ра пришлось рассказать поварихе всю историю, связанную с призраком барда и городской легендой, блуждающей по Уце. Женщина была поражена до глубины души.

— Это я — та самая невеста Самвела. Неужели он даже после смерти поет о моих синих глазах? — легко улыбнулась возлюбленная призрака, смахивая слезы. — Я ушла из города, когда все случилось, случайно попала в общину и поняла, что именно здесь мое место. Тогда подкупленные жрецы повесили моего любимого, а теперь я борюсь за правое дело — за истинную веру без корыстных служителей.

— Так вы больше не возвращались в Уце? — спросила Лантея.

— Никогда. Воспоминания о Самвеле всегда были живы в моей душе, я просто не могла вернуться туда, где нам было так хорошо вдвоем. Поэтому я ничего не знала об этой легенде.

Хетай-ра, чувствуя необъяснимую важность этого момента, сняла с шеи птичку и передала ее в дрожащие от волнения руки бедной женщины.

— Хорошо, что перед своей смертью я успела сделать такое доброе дело: помогла весточке от неупокоенной души через столько лет дойти до несчастной возлюбленной. Теперь я спокойна.

У Ашарха сжалось сердце от этих слов. Заколебалась и расчувствовавшаяся общинница. Она нерешительно спросила у девушки:

— За что тебя должны казнить?

— За то, что я просто проходила мимо крепости, не желая никому зла, — смиренно ответила Лантея, опуская взгляд.

— А ведь и ты, брат, еще утром сам сидел за этой решеткой. А теперь носишь белые одежды, как и мы, — неожиданно подал голос страж, который все это время невольно прислушивался к затянувшейся беседе, даже отвлекшись от книги.

— Я тоже никому не желал зла, а просто хотел спасти свою спутницу. Но у меня не вышло, и теперь ее решено казнить, — с горькой усмешкой сказал профессор.

— А ведь у нас в городе даже палача нет, — неловко заметил тюремщик.

— Потому что я буду ее палачом.

В помещении повисла гнетущая тишина. Каждый из находящихся здесь погрузился в свои собственные печальные думы. Вскоре кухарка забрала со стола опустевший поднос и направилась к выходу. Уже у двери она окликнула Аша, который неподвижной статуей замер около решетки. Мужчине нехотя пришлось подчиниться. Как только они покинули темницы, женщина неожиданно крепко схватила профессора за руку и отвела в сторону.

— Послушай меня, — кусая губы, прошептала повариха. — Я не могу этого допустить. Я потеряла своего невинного возлюбленного, потому что ничего не могла сделать тогда. Но сейчас я хочу помочь чистой душе, спасти девочку от гибели. Ведь именно так и должны поступать настоящие верующие. А то, что творит старейшина, мне не по нраву.

— Вы хотите помочь нам сбежать? — не веря собственным ушам, пробормотал Ашарх.

— Да. У меня есть ключ, и я смогу вас вывести из города. Нужно лишь придумать, что сделать с братом-охранником.

— Можно попробовать отозвать его.

— Хм… — задумалась общинница. — Пожалуй, можно. Ты прав. Это брат Геккард. У него жена на сносях, вот-вот рожать должна. Если скажем, что начала, то он побежит к ней сломя голову.

— Но если сообщим мы, то это вызовет подозрения, — в душе профессора загорелось пламя надежды на спасение.